В поисках абсолютного чуда
Шрифт:
Несмотря на то, что Михаэль назвал себя великим и ужасным, он явно нервничал. А вот Андрей не нервничал вовсе. Он не знал, что там колдун с ним сделал, и какие участки мозга он ему заблокировал, но ему это очень нравилось. Он был как будто под действием, какого-то наркотика. Но в отличие от наркомана не испытывал никаких проблем с ясности мысли. И еще ему казалось, что весь мир лежит у его ног, надо только нагнуться и взять его. Хотя он сознавал что наркоманы, наверное, думают точно так же.
Они вышли из дома, где их действительно поджидал лимузин. Андрей никогда
— Мне не нравится как ты себя чувствуешь. — вдруг заявил Михаэль — Ты слишком расслаблен. Мы едем не на увеселительную прогулку. Абдула очень опасен. Он колдун, предпочитающий самые грязные вероятности. Если бы ты не был сегодня в моем доме, и под моей защитой, то сошел бы с ума.
— Так ведь ты сам сделал меня таким беззаботным. А если ты беспокоишься об этом Абдуле, то лучше бы взял с собой, своих замечательных белок. А кстати где ты их взял? Выращивал и откармливал?
— Это белки-демоны.
— Кто-кто?
— Белки-демоны!
— А что значит белки-демоны?
— Это белки, в которых вселились демоны.
— А что бывают демоны? — неловко сформулировал свой вопрос Андрей.
— Конечно, бывают. Ты же сам видел.
— А откуда они берутся?
— Кто белки или демоны?
— Ни то ни другое. Откуда берутся белки-демоны?
— Белки из леса, демоны из ада.
— Так, а вот про ад поподробнее.
— Ну знаешь, если ты жил неправедной жизнью, то твою суть после смерти отправляют в ад. И предвосхищая твой следующий глупый вопрос отвечу сразу — если кто-то вел жизнь праведную то его суть отправляется в рай.
— Но ты же говорил, что не знаешь есть ли бог.
— А я и не знаю. Почему ты решил, что если есть ад и рай, то должен быть и бог. Ад и рай это просто вместилище для сути людей после их смерти. Причем это не единственное из возможных вместилищ. Некоторые сути, например, поселяются в том же алям-аль-метале. А самоубийцы живут в Лимбе, где ты уже побывал.
— А в раю есть ангелы?
— Конечно есть. Я как раз подумывал, не призвать ли нескольких в помощь.
— А от них будет какая-то польза?
— Да, и еще какая! Но если ты призовешь на помощь ангела, то на помощь демонов можешь не рассчитывать. Как, впрочем, и наоборот. Они только передерутся. А от демонов, в том, что я задумываю, помощи будет все-таки больше. Поэтому я до сих пор и не решил, к помощи кого прибегнуть.
— А как можно призвать ангела или демона?
— Увидишь, когда я буду их призывать. Принцип призыва у них один и тот же.
— Хорошо, а дьявол есть?
— На этот вопрос ответ такой же, как с богом. Доказательств нет, но скорее всего он существует. В любом случае я не хочу встречаться ни с тем, ни с другим.
— Почему?
— Потому что для меня это наверняка кончилось бы смертью.
— Почему?
— Потому! Я тебе не справочник. Сейчас тебя должно больше беспокоить встреча с Абдулой.
— Ну меня все же беспокоит куда я попаду после смерти.
— На большее чем чистилище не рассчитывай.
— А
— Чистилище это первый круг ада.
— То есть я попаду в ад?! Вот это ни хрена себе что получается. Надо бы на досуге сходить в церковь.
— Не поможет. Грешить меньше надо.
Тем временем Машина въехала на МКАД. Огни Москвы горели как-то зловеще, и словно насмехаясь над Андреем. Вокруг не было ни одной машины. Хотя время уже приближалось к полуночи, это все равно было подозрительно. Андрей пару раз бывал до этого в Москве, и его всегда поражала и слегка нервировала, толчея машин и суета людей. Как впрочем, и любого жителя глубинки. Но сейчас МКАД словно вымер, и это было как-то жутковато.
— А куда все машины делись? — спросил Андрей у Михаэля. Он сначала хотел спросить у водителя, но сообразил, что от него их отделяет непрозрачное стекло. — И кстати, кто нас везет?
— Нас везет человек Абдулы. Это его машина. И то, что вокруг нет машин тоже его работа. Показывает мне свою силу, доспехами бренчит, старая скотина. Ты даже не можешь представить какую кучу вероятностей он истратил на это. У меня, признаюсь, духа не хватило бы — так нерационально тратить силы перед предстоящим поединком. А всеми этими фокусами он говорит мне, смотри какой я сильный, ты можешь попробовать сразиться со мной, но это будет равносильно самоубийству. Кстати, нас везет колдун всего чуть-чуть слабее меня самого. Это тоже, своего рода послание. Смотри Михаэль, такие как ты, у меня шоферами работают. А сам ты швейцаром у меня мог быть, не больше.
— То есть это демонстрация силы, не настоящая.
— Почему же, если бы я работал на него, может быть и швейцаром был. Но то, что я на него не работаю, уже говорит само за себя. А шофер этот, хоть и способен управлять вероятностями почти так же как я, но управлять ему нечем. Вероятностей-то у него и нет. Скорее всего, Абдула отобрал все его вероятности, и теперь заставляет делать всякую, грязную работу. А для колдуна нет почти нечего хуже, чем потерять все свои вероятности. Ты даже не представляешь, что это значит иметь все, и потерять. Стать обычным человеком. А с нашим водителем все еще хуже. Теперь он добывает вероятности для Абдулы. И он не одинок в этом. У Абдулы служат пять колдунов, один даже настолько же могущественный как он сам. Их всех он когда-то победил и забрал все вероятности, а затем предоставил выбор, или смерть в муках, или вот такое вот служение. Рабство по-другому. И я уверен что если он меня победит то скорее всего попытается сделать своим рабом.
— А если ты победишь, то отдашь этим колдунам обратно их вероятности?
— С чего бы это вдруг? — удивился Михаэль. — Если они потеряли их в честном бою, или даже в нечестном, то у Абдулы было полное право их забрать. Если я убью Абдулу, то у меня будет такое же право забрать его вероятности, и вероятности его слуг тоже. Хотя он наверное уже давно потратил все что они ему собрали. Один этот обезлюженный МКАД чего стоит. Но я их освобожу, и они смогут стать снова колдунами, если выживут, конечно. Мне такие рабы не нужны.