В поисках Черного Камня
Шрифт:
– А распитие спиртных напитков в компании крокодилицы Изабеллы? А дикие стоны и потоки слез? Хотел бы я знать, каким образом вы объясните мне это.
Третий Глаз перевел взгляд на Разящего Меча, и этот взгляд абсолютно ничего не отражал, что было особенно неприятно.
– Значит, этот любитель заглядывать в чужие туалеты опять суется повсюду со своими телекамерами, – спокойно произнес он. – Четверых из семи наших основных торговцев героином в Макао сегодня ночью накрыла полиция со всем товаром. Подозреваю, что
– Это правда? – спросил президент и метнул на Разящего Меча взгляд, отнюдь не отличающийся добродушием.
– Информация только что поступила, босс, – пробормотал тот. – Я хотел проверить данные и только потом доложить.
Черный Дракон заскрипел зубами.
– Что же касается моего общения с Изабеллой, – продолжал Третий Глаз, – я готов немедленно предоставить вам самые исчерпывающие объяснения. Но поскольку это сугубо личное дело, я просил бы позволения побеседовать с вами наедине, без посторонних ушей.
– Иди отсюда и разберись с арестами в Макао, – рявкнул Черный Дракон, и начальник службы безопасности пулей вылетел из кабинета.
Президент медленно опустился в голландское кресло и жестом пригласил Третьего Глаза сделать то же самое.
– Я слушаю, – отрывисто сказал он.
Третий Глаз сел и привычным жестом поправил очки.
– Как я уже говорил, босс, – невыразительным тоном начал он, – мои действия, о которых доложил вам Разящий Меч, являются сугубо личным делом и никоим образом не отражаются на эффективности и качестве моей профессиональной деятельности, а также не являются признаком нервного расстройства или душевного заболевания.
Вам известно, что все свои силы я отдаю на благо нашего общего дела и, по сути, веду жизнь аскета – не пью, не курю, не имею порочащих меня связей или пристрастий. Если вы видели сцену с Изабеллой, а я уверен, что Разящий Меч не рискнул бы сообщить подобную информацию без видеопленки, подтверждающей его слова, то наверняка обратили внимание, что я даже не притронулся к коктейлям, делая их исключительно для крокодила.
Опять-таки в интересах дела я регулярно занимаюсь спортом и слежу за состоянием своего здоровья.
– Твои достоинства мне прекрасно известны, – нетерпеливо перебил его Черный Дракон. – Сейчас ты скажешь, что это часть дзенской практики вроде вышивания навозных жуков на носовых платках.
– Нет, босс, – спокойно ответил Третий Глаз. – Я скажу вам то, что должен сказать – чистую правду. То, что вы видели, можно было бы назвать сеансом аутопсихотерапии. Это своеобразное снятие стресса, психического напряжения, в некотором роде катарсис. Очень прошу вас набраться терпения и выслушать довольно долгую и печальную историю, которая объяснит вам все.
– Я слушаю тебя с большим интересом, –
– Моя мать была китаянкой удивительной красоты, – продолжил Третий Глаз. – Она родила меня в 15 лет. В поисках лучшей жизни мои родители перебрались на Цейлон, где красота матери привлекла внимание отдыхавшего там крупного американского гангстера итальянского происхождения. По его приказу моего отца убили, а мать похитили и отвезли в Америку. Умирающий от ран отец снял со своей шеи окровавленный яшмовый медальон с вырезанным на нем иероглифом «счастье» и протянул его мне.
– У твоей матери точно такой же медальон, – сказал он. – Поклянись, что отыщешь ее, где бы она ни была.
Потом, как вам известно, меня взял на воспитание ныне покойный монах Ван, занимавший тогда в обществе Черного Дракона должность Главного Идеолога. Он позаботился о моем образовании и помог стать тем, кем я сейчас являюсь. Я наводил справки о матери и узнал, что она умерла от укуса сколопендры. Похитившего ее гангстера убили конкуренты, и я не смог ни выполнить клятву, данную отцу, ни отомстить.
И вот, восемь лет назад наши люди доставили с Филиппин партию новых девушек для публичных домов. Оценивая качество товара, я увидел среди них одну полу-китаянку с европейскими чертами лица и смуглой матовой кожей. Что-то в ее лице показалось мне неуловимо знакомым, я перевел взгляд ниже и вдруг заметил в глубоком вырезе платья яшмовый медальон с иероглифом «счастье» – медальон моей матери. Я выкупил Изабеллу – так звали девушку – и отвез ее к себе домой. Она оказалась моей сводной сестрой.
Мы прожили вместе пять лет. Для меня, выросшего сиротой, присутствие в доме сводной сестры стало даром небес. С каждым днем я любил ее все больше и больше, и это чувство помогало уравновесить в моей душе всю ту беспощадную жестокость, которую я проявлял к своим врагам и вашим врагам, босс. Гармоничное сочетание любви и безжалостности, инь и ян, сделали мою душу сильной и цельной как никогда, укрепили ее и закалили.
Но время шло, и равновесие моей души нарушилось. Любовь к сводной сестре стала настолько сильной, что я не хотел делить ее ни с кем, ни с одним мужчиной в мире. Изабелла была прекрасным цветком, созданным для любви, но я в своем слепом эгоизме никому не позволял приближаться к ней.
В какой-то момент я заметил, что сестра изменилась. Ее улыбка стала более мягкой, она вся светилась счастьем и покоем. Ужасные подозрения доводили меня до безумия, и я нанял частного детектива, чтобы следить за ней. Подозрения подтвердились, и то, что я узнал, было самым худшим из всего, что я мог предположить. Сестра связалась с нашим заклятым врагом, американцем Гарри Буном, который работал на «Общество Девяти Драконов». Думаю, что вы помните операцию, которую я провел, чтобы покончить с ними.