В поисках дракона
Шрифт:
— Потрясающе! — вслух восторгалась я.
— И ты даже не представляешь насколько, — задумчиво проговорил парень и усадил к себе на колени. — У нас есть поверье, что тот, кто найдёт перо жар-птицы, будет непомерно счастлив, и его ждёт удача во всём. А мы его даже не искали, оно нам само на голову свалилось, впрочем, как и ты — моё огненное счастье, упала из своего мира прямо в мои руки.
* М/ф "Как львёнок и черепаха пели песню".
Глава 5. О семейных и родственных связях
Домой вернулись пораньше, чтобы спокойно собраться на встречу к Горынычу. В холле замка столкнулись с госпожой Станиславой, которая насторожено оглядела нас. Но, увидев, что мы держимся за руки и светимся от счастья, аки самовар начищенный, расслабилась и улыбнулась.
— Я очень
— Постараюсь, — серьёзно ответил Крас, но эта серьёзность в мгновение сменилась восторгом и счастьем. — Мама, ты не представляешь, что у нас есть, — достал из корзинки перо жар-птицы. Оно уже остыло и превратилось в золотое. Резное, красивое, но очень мягкое, так что доставал его парень очень аккуратно и бережно. Положил на ладонь и протянул матери. Госпожа Станислава изумлённо разглядывала нашу драгоценную находку, переводя взгляд то на нас, то на ладонь с пером.
— Где вы его нашли? — наконец, немного отойдя от шока, выдохнула женщина.
— Да мы его даже не искали, оно нам в руки само упало, от пролетавшей мимо жар-птицы! — воскликнул дракон.
Я, конечно, была рада увидеть жар-птицу, красивое сказочное создание, и перо мне очень нравилось, но всё же таких восторгов у меня наличие этого пера не вызывало, несмотря на те слова о нём, что говорил Крас. А вот последний, как раз таки, верил в свои слова, впрочем, как и его мать, которая сейчас светилась от счастья.
— Дети, так это же здорово, это же невероятная удача! — восклицала женщина, — сама природа благословляет вас! Поздравляю, теперь я могу спать спокойно, зная, что один из моих сыновей будет непременно счастлив!
— Спасибо, — улыбнулась этой чудесной женщине.
— Вот ещё бы старшенький мамочку порадовал, и моему счастью не было бы предела. Но он не особо торопится.
На этой ноте мы разошлись.
Через час я стояла на крыльце дома, снова наблюдая за перевоплощением моего дракона. Да, к Горынычу я собиралась лететь на нём, чтобы сэкономить время. Но, как это сделать в платье, не представляла.
— Забирайся, Огонёчек, — скомандовал Красимир.
— Вот, как ты представляешь себе полёт, если мой наряд не подразумевает подобных приключений? — ворчала, подходя к нему.
— Не ворчи, Лиля, просто садись полубоком и держись крепче, — спокойно ответил дракон, — я в любом случае тебя не уроню.
Вздохнула и полезла, препираться дальше просто не было времени. Кое-как устроившись, дала понять, что мы можем взлетать. Я уже не визжала, просто тихо и спокойно проклинала всех и вся: Краса, который не предупредил, что добираться придётся полётом, портного, который сшил такое неудобное для полётов на драконе платье, себя, что не хватило ума догадаться, что к Горынычу мы полетим, а не поедем. Но делала это не вслух, а мысленно, сжав зубы, терпела все неудобства. Полёт был недолгим, но утомительным. Наконец, увидела замок главного дракона, который внезапно вынырнул из-за горы. То, что это именно он, догадаться было не трудно.
Я думала, что замок семьи Краса большой, но сильно ошибалась. Их семейное обиталище — жалкая лачужка по сравнению с резиденцией Горыныча. Не могла понять, из чего же построено это грандиозное здание со множеством башенок и шпилей, но то, что в процессе строительства применялась магия, было ясно без пояснений. Создавалось впечатление, что стены были покрыты крупными чешуйками, которые переливались всеми цветами радуги на солнечном свете.
— На закате дворец словно полыхает в огне, потрясающее зрелище, когда-нибудь я покажу тебе его, — ворвался в мои мысли голос дракона. Мы подлетели к главному входу, у которого нас ждал господин Милорад. Вокруг сновали люди, дракайны и драконы. Трое перевоплощались недалеко от места нашего приземления, другие пролетали над замком, а к нам шёл отец Краса. Он помог мне спуститься и дождался, когда его сын примет человеческий облик.
— Лиля, Красимир говорил, что наша семья относится к Высшей аристократии? — спросил господин Милорад.
Кивнула, но не понимала, к чему ведёт мужчина.
— Видишь ли, Высшие аристократы — это потомки Великих, поэтому мы с Горынычем в какой-то мере родственники, далёкие, но всё же, — я знала о Высших, но никогда не задумывалась об этом в отношении Красимира, а он оказался родственником главного дракона. Осознание этого меня ошарашило, а мужчина тем временем продолжал. — Он приходится прадедом моему деду, но у нас очень чтут родственные связи. Я всё это веду к тому, что разговор будет в несколько, хмм, — задумался мужчина, — неформальной и неофициальной обстановке,
Кивнула, хотя от его слов только сильнее разволновалась. Крас сжал мою ладонь, безмолвно говоря, что он рядом. Благодарно ему улыбнулась, и мы отправились вслед за его отцом. Я всё ещё пребывала в задумчивости от слов отца Краса, так что не сразу заметила, что мы направляемся не во дворец, а обходим его по кругу. Завернув за угол, мы оказались перед огромным садом, разбитым на всей территории заднего двора. Господин Милорад двинулся вглубь по дорожке, и мы последовали за ним. Наконец, вынырнув из этого великолепия растительности, оказались на полянке со множеством беседок, стоявших полукругом. В центре лежал огромный, втрое больше Краса, трёхглавый зелёный дракон. Его головы были увенчаны коронами из золотых шипов, которые в два ряда спускались по длинным шеям и создавали вдоль позвоночника смертоносное оружие из шипов в шесть рядов. Это действительно был Главный дракон. Как только мы вышли на поляну, он поднял головы, и на нас уставились три пары глаз. Глаза, к слову, были разными: пара голубых, пара чёрных, пара жёлтых. От такого внимания с трудом поборола желание спрятаться за спину Красимира. Руки начали сильно дрожать.
— Добрый. Вечер. Проходите, — на три головы проговорил Горыныч и синхронно мотнул ими в сторону ближайшей беседки.
— Добрый, — в голос поздоровались мы. То есть я сдавленно пискнула, а мой дракон спокойно ответил.
— Дыши, Лилька — подал голос Сильвер — он тебя не сожрёт. Наверное.
— Сильвер, лучше помолчи, успокоить меня у тебя не получается. Ты скорее упокоишь своими словами.
Крас потянул меня за руку, сама бы я с места не сдвинулась. Кое-как дошла до белой плетёной беседки и устроилась на одной из подушек, которые здесь были разбросаны по лавочкам.
— Ну что ж, друзья мои, для начала хочу вас поздравить с обретением своей пары, — он говорил тремя головами, произнося каждое слово отдельной, но благодаря тому, что голоса были одинаковые, воспринимать было не сложно. — Это большое событие в жизни каждого дракона. Вы теперь часть друг друга в буквальном смысле.
Удивлённо воззрилась на Горыныча. Его последнее предложение способствовало возникновению вороха вопросов.
— Да, Лилия, именно так. Ты из другого мира, и я объясню тебе, в чём состоит связь между драконами. — Всё это время я смотрела на него, задрав голову, и вот, наконец, шумно вздохнув, он поднялся на лапы, его заволокло разноцветным туманом, и перед нами предстал мужчина. Он присел напротив нас с Красом, рядом с господином Милорадом, и продолжил, — видишь ли, огненная девочка, у драконов особая связь с семьёй, но это заключается не только в том, что дракон чувствует свою пару. Мы зависимы от своей семьи. Дракайна для дракона — это его крылья, его свобода, возможность совершать полёты. Теряя свою пару, дракон лишается второй ипостаси, а дракайна возможности трансформироваться. Если дракон теряет пару до того, как у них появляются дети, он уходит вместе с ней за грань. Мы умираем вместе со своей парой в таком случае. Но если при этом в паре уже появились дети, то дракон остаётся жив, хоть и никогда больше не сможет взлететь. Но его магия остаётся при нём. И это ещё не всё, мы зависимы не только от пары, но и от своих детей. Если случается, что умирает ребёнок, оба родителя лишаются магической силы до тех пор, пока снова не обзаведутся потомками, а дракайны могут беременеть всего дважды за всю жизнь, очень редко — трижды, но не больше. Так природа ограничила нас. Наша сила и могущество ограничены малым количеством, в отличие от тех же оборотней или людей. Если у дракона или же дракайны погибает вся семья, то рвутся все связи, убивая последнего. Я знаю только один случай, когда дракон выжил после смерти своей семьи, хоть и остался без магии и крыльев — это ваш преподаватель, Будимир Базилевский. Но это исключение из правил. Он уникальный случай! Я предполагаю, что у него может найтись ещё одна пара, но он и слушать ничего не желает. Впрочем, это его выбор, а я немного отвлёкся, — вздохнул он. — В тоже время дети не зависимы от своих родителей. Дети рождаются без связей, приобретая их в течение жизни. Родители же чувствуют своих детей так же, как дракон чувствует свою пару. Мне трудно описать тебе эти ощущения, но когда ты забеременеешь, ты сразу это ощутишь, впрочем, как и Красимир. И на протяжении всей жизни будешь ощущать своих детей душой. Некоторые особо эмоционально-чувствительные родители через связь понимают, когда ребёнок попал в беду или же болеет. Это что-то вроде интуиции. Даже среди множества детей дракон определит своего благодаря этой связи, стоит лишь оказаться вблизи, — он замолчал, переводя дыхание. А я осмысливала его слова.