В поисках дракона

Шавлюк Светлана

— Связь оборвалась, — тихо сказал Горыныч, — она ушла в другой мир и связь оборвалась, — уже громче продолжил Горыныч. — А новые связи формируются только при физическом контакте, — задумчиво закончил главный дракон. — Скажи, Будимир, ты за эти два года хотя бы раз прикасался к Лиле? Даже случайно?

— Нет, — он выглядел потерянным.

Я решила не медлить и уже проверить на деле размышления главного дракона. Опустилась на колени рядом с отцом и коснулась его руки. Зал осветила яркая вспышка. По телу пробежалось тепло, концентрируясь в ладони, которую уже двумя руками схватил отец. Он ошарашено смотрел на меня, а по его щекам

покатились слёзы. На моих глазах его угольно-чёрные волосы стали светлеть и наливаться ярким рыжим цветом. Это было невероятно, но магия возвращалась к нему. Воздух вокруг затрещал от напряжения. Робко улыбнулась, глядя в глаза отца, которые окрасились в красный цвет. В них заплясал огонь. Магия, творящаяся вокруг, завершилась также быстро, как и началась. А отец всё не отпускал мою руку. Он несколько секунд смотрел на меня, не моргая, после чего сгрёб в охапку, прижал к своей груди и уткнулся в макушку. И пусть все говорили, что дети не чувствуют связь со своими родителями, но я могла поклясться, что почувствовала родное тепло, которое разливалось в груди.

— Папа, — впервые в жизни прошептала это слово, обращаясь к родному человеку. Он вздрогнул и ещё крепче стиснул меня в объятиях.

— Нет, это форменное издевательство. Я не могу сидеть там и спокойно попивать чай с остальными, когда у моей девочки тут чёрте что твориться, — раздался голос Краса.

Глава 22. Семейный дом

Слова Краса прозвучали так внезапно и эмоционально, что я вздрогнула и подняла голову. Он стоял недалеко и взволнованно смотрел на нас с отцом. Папа. Как странно в уже зрелом возрасте произносить это слово впервые. Отец поднялся, удерживая меня на руках, и только после этого поставил на ноги.

— Адепт Змеевский? — его голос звучал всё ещё тихо, но уже не дрожал от пережитых эмоций.

— Э-э, — мой дракон впал в ступор и бесцеремонно раскрыл рот, глядя на нас. — Учитель Базилевский? А вы рыжий? Ого, но как? И почему вы мою Лилю держите? — он совершенно не понимал того, что здесь произошло.

— Адепт Змеевский, вы в порядке? — папа обнял меня за плечи и прижал к себе. — Вы от волнения за свою пару растеряли все признаки хорошего воспитания. Я, конечно, рад, что избранный моей дочери так за неё волнуется, но право слово, ваша бесцеремонность поражает, — он журил моего дракона, но в его словах не было злости или упрёков. Он улыбался, глядя на удивлённого Краса.

— Избранный? — хлопал глазами Крас, — вашей дочери? — перевёл вопросительный взгляд на меня. Кивнула, подтверждая то, что наконец начал понимать мой дракон. — Очешуеть, — выдохнул он, — это же, это же с ума сойти, — истерически хохотнул Крас. — Ох, Огонёчек, тебе повезло с отцом, — улыбнулся, глядя на счастливых нас. — Но кто бы мог подумать! — папа был счастлив, услышав такие слова, — учитель Базилевский, а Вы отдадите свою дочь мне в жёны? Чтобы мне также повезло с тестем, как жене с отцом? — лукаво подмигнул он мне.

Папа рассмеялся, атмосфера напряжённости спала, и все рассмеялись вместе с нами.

— А вы, Змеевский, не привыкли ходить вокруг да около, это хорошо. Да и то, как вы переживаете за мою дочь, не может оставить равнодушным. Я думаю, что о таком зяте мечтают любые родители.

— Крас, раз уж мы почти родственники, можно просто Крас и на "ты", — протянул руку мой дракон отцу.

Когда

они обменялись рукопожатиями, к нам подошла бабушка. Я почувствовала, как отец сжался и напрягся, видимо, ожидая новых обвинений и упрёков. Но их не последовало.

— Прости меня, Будимир, — она протянула руку, но та замерла в нерешительности в нескольких сантиметрах от его лица. Подняла на него полные слёз глаза и гулко сглотнула, собираясь с силами.

Отец выпустил меня из объятий и прижал к себе хрупкую женщину. Они простояли так в тишине не меньше минуты. Меня обнял Крас и прошептал.

— Я рад, что твоим отцом оказался именно этот мужчина. Вы действительно нужны были друг другу. И теперь, наконец, вы оба будете счастливы, — уткнулась лбом в его плечо. Я была благодарна за эти слова поддержки.

— Ты простишь меня? — подняла голову бабушка, глядя на счастливого отца.

— Я никогда не держал на тебя зла за те слова, ведь ты была права, Дарина, я виноват в гибели Веренеи. Тебе не за что просить прощения. Я лишь мог надеяться, что когда-нибудь ты простишь меня. А уж о том, что увижу свою дочь живой и вовсе не мечтал.

— Ты ни в чём не виноват. Такова была судьба, и мы не в силах оказались что-то изменить. Прекрати винить себя, у тебя теперь есть дочь, думай о ней, о не о том, что случилось когда-то в прошлом. Мы, наконец, воссоединились и теперь, надеюсь, не разлучимся, несмотря ни на что. Ты дорог нам. Ты — любимый мужчина моей дочери и отец моей внучки. Ты им был и останешься навсегда.

— Спасибо, — он вновь прижал к себе бабушку, закрыв глаза. С него словно свалился груз, который давил многие годы и мешал жить.

В этот момент на плечо отца забрался молчавший до этого Сильвер. Он потёрся мордочкой о щёку отца.

— Привет, приятель, — погладил его папа.

— Вот и оберег Лили признал в тебе родственную душу, — прозвучал голос главного дракона.

— Эм-м, — я повернулась к Горынычу, чтобы прояснить ситуацию, — видите ли, мой оберег тот ещё перебежчик, он с самого вылупления бегал к отцу. Хотя тогда связи между нами не было.

— Это правда? — посмотрел Горыныч мне за спину, и, получив подтверждение, продолжил, — это уже тогда должно было натолкнуть на мысли, что его такое поведение чем-то обосновано.

— Он и к моим ведьмочкам бегал и на руки давался, — парировала я, — да и история семьи, тогда ещё просто учителя, говорила о том, что он не мог быть моим отцом. Как и отсутствие связи.

— Ты всё верно говоришь, Лиля. Но твой оберег, как и другие — создание магическое. Он более чувствителен к родственным связям. Ваша же связь с отцом разорвалась, но не исчезла. Именно поэтому он выделял Будимира среди остальных, относясь к нему благосклонно. И по этой же причине ваша связь восстановилась лишь при одном прикосновении. Она уже существовала, её нужно было только восстановить, а не выстраивать с самого начала.

— Вот видишь, какой я умница, а ты ещё смеялась надо мной и ворчала из-за того, что мне этот мужик нравился, — в голосе оберега звучало столько высокомерия и самодовольства.

— А кто же знал, что это неспроста! И это не мужик, а мой отец, привыкай, — мысленно хмыкнула я.

— Я рад, ведьмочка, что ты, наконец, обрела семью. Поверь, мне было не очень здорово от ощущений твоей боли и подавленности из-за их отсутствия. Сейчас ты счастлива, и я счастлив тоже. Твои эмоции, словно яркое солнце, согревают меня, — очень серьёзно сказал он.