В поисках христианской свободы

Френц Реймонд

Можно вспомнить, что когда Фреда Френца спросили об официальных доктринальных изложениях Общества: «Является ли согласие с ними делом выбора, или же все, кто желает присоединиться к Обществу, или остаться членом Общества, обязаны согласиться с ними?», он ответил: «Обязаны». Когда вице–президенту задали вопрос об ошибочном учении относительно 1874 года: «Свидетели были обязаны согласиться с этим неправильным вычислением?», он ответил: «Да». На вопрос: «То есть у Свидетеля нет иного выбора, кроме как подчиниться указаниям из „Сторожевой башни“, „Информатора“ или „Пробудитесь!“, и принять их в качестве обязательных?», он ответил «Он должен согласиться с этими указаниями». А на вопрос о том, сможет ли человек правильно истолковать Писание, не прибегая к литературе корпорации, прозвучал ответ: «Нет».

Когда Хейдена Ковингтона спросили, ставилась ли цель достичь единства, даже если оно «основывалось на обязательном согласии с ложным пророчеством», он ответил «Выходит, что так». А на вопрос о том, приведет ли отказ согласиться с ложным пророчеством к лишению общения, и к тому, что человек будет «заслуживать смерти», его словами было: «Я отвечу „да“, без колебаний».

В том же ключе отвечал Грант Сьютер. Когда его спросили, может ли человек правильно понять Писание, не пользуясь литературой Свидетелей Иеговы, он ответил: «Нет». Когда речь зашла об ошибочных учениях, касавшихся 1874 и 1925 годов, и был

задан вопрос: «Было ли их [т. е. этих учений] принятие, безоговорочное принятие в качестве Истины, обязательным для всех Свидетелей Иеговы в то время», он ответил: «Да, это так».

В действительности же многое из сказанного не соответствовало фактам. Ни во времена Расселла, ни даже при Рутерфорде (во время президентства именно Расселла и Рутерфорда провозглашались упомянутые выше ложные предсказания) не было принято лишать общения тех, кто просто не мог согласиться с какими–либо учениями. Во времена Расселла сомневающихся или несогласных могли неявно критиковать или тонко упрекать в недостатке веры; во время Рутерфорда такие люди могли быть смещены с занимаемых должностей и даже подвергнуты резким выговорам, но до исключения как меры по навязыванию единообразия доходило редко. Однако трое представителей Общества, очевидно, посчитали оправданным дать свое свидетельство в том виде, в каком они его дали, для достижения желанной цели. Они изобразили прошлое в красках настоящего, ведь на тот момент принятие учений организации стало обязательным, если человек хотел избежать исключения [118] .

118

Похожее тактическое маневрирование видно в гораздо более позднем судебном деле, слушавшемся в городе Бонхам, штат Техас, в 1986 году. Старейшины, являвшиеся доверительными собственниками местного Зала Царства, были безосновательно заменены в этой роли Обществом Сторожевой башни. Последовал судебный процесс в отношении того, кто имел право распоряжаться залом. В законе оговаривалось только два типа церковного управления: иерархическое и конгрегациональное (местное, независимое). В литературе Свидетелей Иеговы громко провозглашалось, что управление в организации «не было иерархическим» (см., например, книгу «Жизнь вечная в свободе сынов Божьих (1966), с. 169 [русское издание с. 158, абз. 26, — прим. перев]; «Подготовлены быть служителями» (1955), с. 289, 290). Однако для того, чтобы добиться контроля над этим Залом Царства в Бонхаме, юристам Общества было дано разрешение представить структуру внутреннего управления в организации как иерархическую, а не независимую. Вице–президент нью–йоркской корпорации Общества Дон Адамс подал по этому поводу письменное показание под присягой, в котором в пункте 6 говорилось: «Для обеспечения выполнения своих решений, Руководящий совет пользуется иерархической организацией и корпоративными структурами». (Смотрите Приложение.) Затем он приводит свидетельства в поддержку иерархической природы существующей структуры власти, начиная от главного бруклинского управления и переходя к комитетам филиалов, зональным надзирателям, областным надзирателям, районным надзирателям, советам старейшин и служебным помощникам. Данное заявление противоречило опубликованным утверждениям организации. Однако, конечно же, оно соответствовало фактам, так как иерархическая природа организационной структуры видна невооруженным взглядом.

Можно было бы предположить, что их высказывания были такими догматичными и категоричными только по воле обстоятельств, в связи с тяжелой атмосферой в суде, и что они не отражали реальные взгляды и положение вещей в организации, особенно красноречиво описанные в 1946 году. Мне бы тоже хотелось, чтобы такое допущение подтвердилось. К сожалению, оно не подкрепляется фактами. Посмотрите, что говорилось в более поздних выпусках журнала.

ВЕКОВАЯ ИСТОРИЯ ДАЕТ О СЕБЕ ЗНАТЬ И СЕГОДНЯ

В 1940–х годах чувство единства Свидетелям Иеговы придавали преследования — в некоторых районах жестокость толпы, проблемы в связи с отказом отдавать честь флагу, притеснения и преследования в нацистской Германии и других странах с тоталитарным режимом, а также всеобщее напряжение второй мировой войны. К пятидесятым годам все это стихло. Детям и подросткам Свидетелей Иеговы, которых на конгрессе в Сент–Луисе в 1941 году Судья Рутерфорд призывал отложить вступление в брак, (так как «скоро князья библейских времен будут с ними»), уже было по двадцать с лишним лет [119] . Послевоенная атмосфера оптимизма подкреплялась растущим благосостоянием и терпимостью. Тяжелые условия, вселявшие уверенность в скором приходе Армагеддона, уходили на задний план. Как и многие другие религиозные организации, сделавшие себе «карьеру» на выдвижении пророчеств в отношении определенных современных дат и сроков, организация Сторожевой башни на протяжении всей своей истории приводила неблагоприятные мировые события в качестве доказательства своих предсказаний. Известия о проблемах и трагедиях можно использовать для того, чтобы подпитывать в членах состояние ожидания и чувство неотложности. Период мира после второй мировой войны не давал оснований для этого в той же мере, как это было в полные драматизма годы войны.

119

См. «Кризис совести», с. 13, 14, 196, 197.

Наряду с некоторым падением энтузиазма среди Свидетелей Иеговы, в статьях из «Сторожевой башни» стали обсуждаться и проблемы другого рода: некоторые Свидетели подвергали сомнению правильность ряда притязаний и учений. Если еще в 1946 году идея о «церкви–матери», уполномоченной Богом учить своих «детей», «Сторожевой башней» категорически отвергалась, то теперь, всего лишь шесть лет спустя, просматривалась иная картина. Хотя прежде учение о том, что у видимой организации были полномочия «магистерия» (учебного органа по толкованию Библии) также отвергалась, в «Сторожевой башне» за 1 февраля 1952 года (с. 79, 80) появились следующие высказывания:

¹¹ Мы должны с пониманием относиться к этим вопросам и ценить взаимоотношения с видимой теократической организацией, помня судьбу подобных Корею, Ахану, Саулу, Озии и других, забывших теократический порядок. Разве нам как отдельным людям доверено подавать пищу на духовный стол? Нет? Тогда давайте не будем брать на себя полномочия раба. Мы должны есть, переваривать и усваивать то, что нам подают, не гнушаясь отдельными частями пищи, если она, возможно, приходится нам не по вкусу. Истины, которые мы должны возвещать, предоставляются через организацию благоразумного раба, а не через отдельных людей, несогласных с тем, что раб предлагает в качестве

пищи вовремя. При необходимости, раба направляют и исправляют Иегова и Христос, а не мы как отдельные люди. Если нам сначала непонятен какой–либо аспект, мы должны постараться разобраться в нем, вместо того, чтобы оспаривать и отвергать его. Мы не должны самонадеянно полагать, что, скорее всего, ошибается благоразумный раб, нежели мы. Вместо того, чтобы упираться при первом упоминании о неприятной для нас мысли, выискивать недостатки, высказывать критику или личные мнения (как будто они имеют больший вес, чем предлагаемая рабом духовная пища), необходимо смиренно идти в ногу с теократической организацией Господа и ждать разъяснений. Настроенные теократически люди должны ценить видимую организацию Господа, вместо того, чтобы безрассудно противопоставлять каналу Иеговы свои личные человеческие рассуждения, догадки и предположения.

¹² Некоторые могут спросить: нужно ли принимать пищу, предоставляемую благоразумным рабом, как истину от Господа сразу же, или же нужно не спешить с принятием, пока мы лично не удостоверимся в ней для себя? Если мы достигли теперешнего понимания Библии благодаря питанию за накрываемым рабом столом, если мы благодаря этому освободились от ложных учений и пришли к чистому и неоскверненному поклонению Богу с надеждой на новый мир, то у нас должна быть определенная уверенность в пище, которую предлагает нам раб. Достигнув теперешней духовной силы и зрелости, разве можем мы стать умнее того, кто ранее давал нам эту пищу, и пренебречь поучительным наставлением организации, которая была нам матерью? «Не отвергай наставления матери твоей» (Прит. 6:20–23). И если небесный Отец не подаст камня, змеи, или скорпиона ребенку, попросившему у него хлеба, рыбы или яиц, то разве должны мы принимать духовную пищу, которую он дает нам в руки посредством раба, с опасением, что она ударит нас, словно камень, или ужалит, словно змея или скорпион (Матф. 7:7–11; Луки 11:9–13, НМ)? Должны ли мы с сомнением или подозрением относиться к каждому новому решению? «Сомневающийся подобен морской волне, ветром вздымаемой и развеваемой. Пусть не думает такой человек, что получит что–нибудь от Иеговы» (Иак. 1:6, 7, НМ). Даже Верийцы изначально приняли проповедь Павла «с необычайным рвением», а затем уже «основательно исследовали Писания каждый день, так ли это на самом деле» (Деян. 17:11, НМ). Это была первая настоящая встреча Верийцев с проповедью Павла, но они приняли ее с готовностью, и уже после этого самостоятельно изучили доказательства из Писания. Насколько же с большей готовностью мы можем принимать то, что предлагает нам раб, ведь, в отличии от Верийцев, у нас уже было достаточно возможностей познакомиться с драгоценной пищей от раба. Получив это питательное подкрепление, мы убеждаемся в том, что оно основано на Писании, и в духе кротости и доверия (а не воинственности) усваиваем его для себя.

Читателям «Сторожевой башни» внушается, что никто и ничто не может поправлять организацию, кроме Бога и Христа. Если кто–либо попытается указать на ошибки, значит он возомнил себя «умнее», чем организация - «мать», значит ему недостает смирения. Как бы это ни показалось невероятным, несмотря на богатую историю предположений, несбывшихся предсказаний, выдвижения ошибочных дат и многочисленных колебаний туда–обратно при толковании Писания, статья призывает читателей принимать учения организации–матери с гораздо «большей готовностью», чем Верийцы приняли слова Павла, «ведь, в отличии от Верийцев, у нас уже было достаточно возможностей познакомиться с драгоценной пищей» от организации! В действительности же, чем больше возможностей было у человека познакомиться с литературой движения, тем больше у него причин быть чрезвычайно осторожным, как ясно показывает полная ошибок история Общества Сторожевой башни [120] .

120

В книге Брайана Эдвардса [Brian Edwards] «Беззаконник Божий» [God’s Outlaw] о переводчике Библии Вильяме Тиндале, на странице 7 говорится об одном из трех возражений Мартина Лютера: он считал, что «папство — это человеческий руководящий совет, не застрахованный от ошибок и посему подлежащий проверке Писанием». [В английском тексте цитируемой книги по отношению к «папству» используется то же самое выражение (governing body), которым Свидетели Иеговы называют свой Руководящий совет. Сам же Лютер называл папство «царством» (нем., Regiment) — прим. перев.]

Всё, в чем так преуспел Рутерфорд за три десятилетия своего руководства — настойчивое внушение мысли о человеческой власти, укрепление человеческого контроля посредством централизованно осуществляемого управления, — продолжалось его преемниками с еще большим искусством. При них язык организации от свойственных Рутерфорду прямых, иногда даже прямо диктаторских высказываний эволюционировал: аргументация стала гораздо более изысканной и сложной, речь — утонченной и приятной. Однако каждый, кто не реагировал должным образом на различные учения, правила и программы, исходившие из центрального управления в Бруклине, испытывал все то же чувство интеллектуального устрашения, тот же самый комплекс вины.

Все это напоминает мне о словах историка Пола Джонсона, написавшего об отношении к Церкви Киприана, жившего в третьем веке:

Рассуждения [Киприана] были следующими: Церковь — это божественное устройство, Невеста Христа, Церковь–Мать, посредница всякого спасения. Она одна, неделима и кафолична [всеохватывающа]. Только находясь в ней, католики могли иметь жизнь. Вне ее святого общения не было ничего, кроме заблуждений и тьмы. Таинства, посвящение в сан епископов, исповедание веры, даже сама Библия, теряли свое значение вне истинной Церкви. Церковь — это также человеческая, видимая община, которая может существовать только в организованной форме. Человек не мог спастись благодаря прямому контакту с Богом. Тщательно разработанная иерархия, без которой существование Церкви невозможно, была установлена Христом и апостолами… Единственное недвусмысленное указание, которое дано [в Писании] — оставаться верными Церкви и поступать по ее правилам. Итак, с Киприаном свобода, воспетая Павлом и основанная на силе христианской истины, у рядовых членов Церкви была отнята. Она осталась только у епископов [надзирателей], через которых Святой Дух по–прежнему действовал и которые коллективно представляли всю совокупность членов церкви [121] .

121

Пол Джонсон [Paul Johnson], «История христианства» [A History of Christianity], с. 59, 60.