В поисках копей царя Соломона
Шрифт:
— И что же?
— Гениталии!
— Но мы же едем в «императорском джипе»! — воскликнул я. — Никто не захочет ссориться с нами.
Изо рта Бахру внезапно вырвался поток ругательств на амхари.
— В чем дело?
— Бахру говорит, что не поедет в Афар. Если вы хотите попасть туда, отправляйтесь пешком.
Я перепробовал все методы убеждения, но Бахру стоял на своем. Он бесстрашный человек, но слишком дорожит своим мужским достоинством. Даже дикие лошади не затащат его в пустыню данакилов. Сомалийцы, к которым принадлежит сам Бахру, имеют репутацию храбрых воинов, и поэтому я был удивлен его
— А ты что думаешь, Самсон?
Неисправимый дипломат вытер лицо ладонью.
— Они язычники.
— Тогда будем рассматривать нашу экспедицию как миссионерскую; мы несем им слово божье.
Услышав эти слова, Самсон приободрился, и в его глазах зажегся миссионерский огонь. Он достал из тартанового чемодана новенькую Библию, купленную взамен сгоревшей. Размерами она уступала старой, но слово божье может принимать различные формы.
— Мы поедем в Афар, — храбро заявил он, — и будем нести слово божье.
После долгих уговоров Бахру согласился доставить нас в Дидигсалу на краю пустыни Данакил. Он высадит нас там и быстро поедет обратно; встретиться мы договорились в столице провинции Тигрей, городе Мекеле. Я слышал, что в Дидигсале можно присоединиться к одному из караванов с солью, которые идут через пустыню на рынок в Мекеле.
Во время последнего путешествия по Амазонке в деревню племени шуар я и мои спутники боялись, что индейцы отрежут нам головы, чтобы затем высушить их. Одна мысль об этом подрывала дух экспедиции. Но сегодня жизнь в джунглях изменилась, и миссионеры заменили духовые трубки тамбуринами. Мне не нравилось, что древние обычаи исчезают буквально за несколько лет, но я подозревал, что времена, когда данакилы охотились за гениталиями врагов, тоже подошли к концу. Я сообщил Самсону, что миссионеры из Алабамы скорее всего опередили нас по дороге к данакилам. В ответ Самсон широко улыбнулся. Ему не терпелось поведать дикарям об Иисусе.
Одним из немногих исследователей, кто описал обычаи гордых данакилов, был Уилфред Тезигер.
Он родился в британской миссии в Аддис-Абебе в 1910 году. Столица страны была еще молода, и до восьмилетнего возраста, пока его не отправили в школу в Англию, Тезигер даже не видел автомобилей. Его отец, дипломат высокого ранга, помог царевичу Рас-Тэфаре занять престол, но еще до того, как царевича короновали в качестве императора, отец Тезигера внезапно скончался от сердечного приступа. В знак уважения император прислал личное приглашение Уилфреду Тезигеру, который должен был занять место отца на церемонии коронации.
В ноябре 1930 года, когда праздники по случаю провозглашения нового императора подходили к концу, Тезигер организовал свою первую экспедицию. Он слышал, что на землях данакилов можно хорошо поохотиться, и отправился в пустыню. Впоследствии он признавался, что этот месяц изменил всю его жизнь.
Тезигер часто рассказывал мне об этой первой африканской экспедиции, сопровождая рассказ яркими подробностями. Он знал о жестокости данакилов, но не имел ни малейшего представления о том, насколько они опасны. По мере того как множилось число официальных представителей властей, отговаривавших его от поездки, его решимость крепла. В прошлом практически все экспедиции, отправлявшиеся в пустыню данакилов,
В то время, когда юный Уилфред Тезигер покупал вьючных животных для своей экспедиции, из пустыни данакилов возвращался еще один европеец.
Л. М. Несбитт был старателем и работал распорядителем на золотом прииске на западе Эфиопии. Он был убежден, что найдет в Афаре золото, хотя в своей книге «Пустыни и леса» практически не упоминал о нем — настоящий золотоискатель предпочитает не раскрывать свои карты. Тем не менее сам факт, что такой серьезный исследователь, как Несбитт, решился на опасное путешествие в пустыню данакилов, вселял надежду. Возможно, в Афаре все же есть золото.
Я спорил с Самсоном и Бахру, объясняя им, что экспедиция Несбитта доказывает, что на землях данакилов мы можем найти не только золото, но и древние копи. Правда, я решил не раскрывать им подробности путешествия Несбитта и не говорить, сколько его спутников лишились гениталий.
Дорога до Дидигсалы стала самым трудным препятствием, которое когда-либо приходилось преодолевать джипу из императорского гаража. Ветхий автомобиль трясся, как будто ему передался страх водителя перед бандитами из племени данакилов. Колючие деревья и эвкалипты сменились каменистыми холмами, поросшими редким кустарником. Мы видели пасущихся верблюдов, среди которых попадались стада коз, а также редкие хижины, примостившиеся в тени между холмов. Самсон достал Библию и начал выбирать подходящие для проповеди места.
Прежде чем свернуть на шоссе, ведущее к Дидигсале, Бахру в небольшой деревушке обменял автомобильный домкрат на кипу листьев ката.
Мне следовало бы воспрепятствовать этому невыгодному обмену, но у нас не было — а в ближайшее время и не предвиделось — запасной покрышки. Бахру жевал кат так усердно, что изо рта у него пошла пена, а глаза чуть не вылезли из орбит — как у преступника на электрическом стуле. Часа через четыре я заметил группу низких домиков. Мы добрались до окраины Дидигсалы.
Самсон вышел из машины и у первого же встречного спросил, когда следующий караван с солью отправляется в Мекеле. Я наблюдал, как он, всегда чрезвычайно вежливый и уважительный, задал свой вопрос после длительного ритуала приветствий. Местный житель отчаянно замахал руками, развел их в стороны, а затем указал на небо. После этого он уперся ладонями в землю, пять раз отжался, спустил шорты и помахал из стороны в сторону гениталиями. Самсон оглянулся и печально посмотрел на меня.
— Он сумасшедший.
В большинстве маленьких эфиопских городков имеется свой юродивый, а в деревнях жители развлекаются, бросая в сумасшедших камнями. Самсон кинул нашему сумасшедшему корочку хлеба, и тот захныкал от радости. Он был настолько худ, что ребра проступали даже через рубашку. Пока он с жадностью грыз хлеб, из соседнего дома вышел мужчина в белоснежной накидке. Он поднял большой камень и бросил его в сумасшедшего. Камень попал в спину несчастного, сбив его с ног.
Через минуту вокруг нашего джипа собралась целая толпа. Тридцать или сорок стариков в серых одеждах заглядывали в окна автомобиля.