В поисках кракена
Шрифт:
Ошарашенные дети лишь кивнули в знак согласия и вжали головы в плечи, чтобы не провоцировать дальнейший скандал. Воцарилась тишина — можно было услышать, как летит муха. Абельманса явно забавляла сцена. Боб, не поддавшись всеобщей истерии, спокойно ждал своей части сладкого угощения. Том и Адель смотрели по сторонам отсутствующим взглядом, дабы не привлекать к себе внимания. Что касается Ноно, не смутившегося ни на секунду, то он был занят тем, что пытался разлепить свои перемазанные медом усы.
Часы показывали без двадцати двенадцать, когда зазвонил телефон.
— А это, наверное, ваши родители спешат поздравить
Офелия вышла из зала, чтобы взять трубку, и вернулась через несколько секунд. Она быстро пересекла зал и наклонилась к доктору Абельмансу, чтобы прошептать ему на ухо что-то неразборчивое, что Адель тщетно пыталась расслышать. Абельманс, который задавался вопросом, кому это пришло в голову беспокоить его в такой момент, сидел нахмурившись. Затем он резко изменился в лице, напрягся и сильно побледнел.
— Спасибо, Офелия, спасибо…
Она отошла и принялась убирать со стола. Абельманс был явно обеспокоен. Невидящим взглядом он смотрел в одну точку.
— Что-то не так, дедушка? — осмелилась спросить Адель, которой все это показалось странным.
— Все в порядке, месье? — поддержал ее Боб, который знал доктора как свои пять пальцев и видел, когда что-то сильно тревожило его.
— Нет… все в порядке, мои дорогие. В любом случае, это были не ваши родители. Спасибо, Боб, не волнуйтесь, все уже в норме. Спасибо. Сегодня Рождество, и никакая плохая новость нам его не сможет омрачить!
Ровно в полночь запустился механизм странных песочных часов с кукушкой. Находящийся справа от камина, сверху над механическими фигурками, маленький птенчик, одетый в слишком большую пижаму и ночной колпак с помпоном, выпрыгнул из своего гнезда и поскакал по ветке. Он остановился, взял несколько перьев из своего крыла в клюв и просвистел двенадцать раз подряд. Затем птенчик снял свой колпак, сделал реверанс, отвернулся и исчез. В этот момент огромные песочные часы, повернувшись вокруг своей оси, перевернулись, и мелкий песок стал сыпаться вниз. Дети бросились к подаркам. У подножия огромной ели вперемешку лежали красивые коробки. Борис, Беа, Адель и Том быстро разобрались, где чей подарок. Под смеющимся взглядом Боба и грозным Офелии, которая хотела бы, чтобы торжество было организовано лучше, чем получилось в итоге, дети распечатали коробки. В общей радостной суматохе никто не заметил отсутствия Абельманса.
Доктор исчез в своем кабинете, узкой комнате, которая раньше служила кельей местному священнику, но после его смерти комнату перестроили. Маленькое окошко в стене выходило на океан. Комната была обставлена комфортно и оснащена по последнему слову техники: ноутбук, мобильный телефон, искусственное освещение, имитирующее дневной свет и позволяющее телу в течение долгих зимних месяцев считать, что сейчас день, останавливая выработку мелатонина, гормона сна… Вдоль стены в глубине комнаты располагались высоченные шкафы с книгами. В центре находился стол, на нем лежали папки, с которыми Жеральд работал. Сидя в своем кресле на колесах, доктор Абельманс разговаривал по телефону:
— Без сознания?!
— …
— Так вы говорите, что он сошел с ума?
— …
— А… ясно… Это действительно странно… Что?.. Состояние шока, да…
— …
— Нападение непонятного происхождения? То есть?
— …
— Это действительно очень интересно… Какого рода раны получил капитан Вуд?
— …
—
— …
— Огромные круговые следы по всему телу с ожогами третьей степени… размером с тарелку?! — Абельманс быстро записывал слова своего собеседника. — Как, по-вашему, такие следы могли появиться от щупалец медуз, например?
— …
— Хм… хм… Понял, понял… Интересно, очень интересно… Можно ли увидеть капитана Вуда?
— …
— Без сознания… Да, я знаю, но… Да, конечно… Но мне хотелось бы его осмотреть… Вы мне позволите?
— …
— Благодарю вас… Я пришлю Боба, вы его знаете, я полагаю. Я так понимаю, что ввиду серьезности всего произошедшего Вуд под усиленной охраной?
— …
— Конечно, конечно. Очень любопытно… Что? Он говорит? И что говорит?
— …
— Все время одно и то же слово?.. Какое слово?
— …
— Жаль… Ладно, ладно… Послушайте, дорогой друг, я вам очень признателен за то, что вы для меня сделали…
— …
— Да, разумеется. Рассчитывайте на меня и на мою сдержанность. Все это конфиденциально. Никто не увидит Боба ни на входе, ни на выходе из больницы. Я вам обещаю. Знайте, что я в долгу перед вами, дорогой друг…
— …
— И вам также…
— …
— До свидания, дорогой друг… И спасибо, что предупредили… До свидания.
Он повесил трубку. После этого разговора доктор Абельманс долго сидел в кресле и размышлял. Его душу разрывали волнение и восторг. Вот уже несколько лет он не испытывал этого смешанного ощущения, и сейчас это было и прекрасно и странно одновременно. В какой-то момент Абельманс даже почувствовал жуткий страх. Тот самый, который когда-то испытал в молодости. Тот самый, который заставлял сердце биться быстрее. Абельманс почувствовал, как жизнь возвращается к нему.
Когда он вернулся к детям, вся оберточная бумага вместе с коробками горела в камине.
— Счастливого Рождества, мои дорогие! — сказал он.
Борис, Адель и Беа, вне себя от радости, бросились дедушке на шею.
— Вам нравится?
Подарки были щедрыми: приличная сумма на карманные расходы, книги, ручка с волшебными чернилами, фонарик с очень мощным лучом, видео- и настольные игры.
Том, сидя перед камином, уже был полностью поглощен своим подарком. Он листал удивительные книги. «Энтомологические воспоминания» [11] Жана Анри Фабра в двух томах, «О возникновении животных» Аристотеля, «Таинственный остров» и «Два года каникул» Жюля Верна его сильно впечатлили. Что касается Ноно, он дефилировал с высоко поднятой головой, хвастаясь колье со встроенным компасом и миниатюрным барометром. У подножия елки остались только две одинокие малозаметные коробки, на которые никто не обратил внимания. Абельманс посмотрел по очереди на Боба и Офелию, которые вопросительно переглядывались.
11
Уникальный десятитомный труд французского энтомолога Жана Анри Фабра (1823–1915 гг.), посвященный, как ясно из названия, всевозможным насекомым. Надо сказать, что Жан Анри Фабр поведение некоторых насекомых изучал десятки лет подряд (например, скарабеям он посвятил сорок лет своей жизни).