В поисках Любви. Избранные и обреченные
Шрифт:
Объяснить эту необходимость в посольстве и своему мужу я, конечно, не смогла бы, поэтому мой отъезд был тщательно подготовлен монахами при помощи влиятельных лиц. Для меня подготовили двойника – женщину, как две капли воды похожую на меня. Этого сходства удалось добиться путем пластических операций. Эта женщина – американка русского происхождения – полетела в Москву с моим паспортом. С ней отправился мой сын, которого в Москве она должна была передать матери Максима, моей свекрови Любови Михайловне. Я же полетела в Дели по документам американки в сопровождении телохранителя, которого приставил
Теперь я вспомнила все, или почти все. Будто сквозь туман в сознание пыталось проникнуть еще одно воспоминание. После того как самолет упал, я увидела себя со стороны – сидящей в этом же кресле, потом была яркая вспышка света, ускользающее ощущение, будто за ней произошло еще что-то – разговор. Кажется, меня назвали другим именем. С кем я говорила? Этого я не помнила.
Я подняла голову и огляделась. Стюардесса в соседнем кресле была мертва, ей чем-то снесло полголовы, забрызгав мою одежду и все вокруг кровью.
Из кабины пилота раздался крик:
– Есть кто живой?!
Я пошевелила руками и ногами, поняла, что чудом избежала смерти, и охрипшим голосом крикнула в ответ:
– Я жива!
– Здорово! – отозвался позади меня Кадербхай.
Мое сердце забилось от радости: больше всего я боялась потерять индуса. Кадербхай поднялся со своего места, прошел в начало салона и вернулся ко мне с бокалом воды. Он протянул его мне со словами:
– Странно, но этот бокал не разбился. Выпей воды, это поможет тебе прийти в себя.
В салон вошел высокий мужчина, очевидно – пилот, позже я узнала, что его звали Джеймс. Он лихорадочно осмотрел салон и остановил взгляд на мертвом пассажире с первого ряда.
– Покиньте самолет, будьте добры, – обратился он к нам. – Возможно, он взорвется. Только возьмите с собой побольше вещей: пледы, воду, продукты. Все может нам пригодиться.
Я хотела что-то сказать пилоту, но, увидев его лицо, онемела. Мы долго смотрели друг на друга, не в силах ничего сказать. Я хотела прервать молчание, но не могла вымолвить ни слова, только безмолвно разглядывала волнующие черты незнакомца. У меня совершенно пересохло во рту, я, не глядя, пыталась нащупать бокал воды, стоявший на подлокотнике кресла. А он уже протянул к нему руку. Из-за нашей неловкости бокал опрокинулся, упал на пол и рассыпался на осколки. Я наклонилась и зачем-то начала их собирать. Пилот встал на колени, чтобы мне помочь. Затем, осознав, что наши действия в создавшейся ситуации совсем глупы, выпрямился, по-прежнему глядя мне в глаза.
Кадербхай переводил взгляд с меня на пилота, потом не выдержал и, обращаясь к пилоту, раздраженно уточнил:
– Вы, кажется, отдали нам приказ покинуть самолет?
Мы мгновенно пришли в себя.
– Мне надо найти паспорт, – упрямо заявила я.
– Зачем вам на острове паспорт? – недоуменно спросил пилот.
– Но я же не собираюсь здесь остаться навеки. Нас же найдут?!
– Паспорт скорей всего в вашей сумочке. Где она?
– Сумочка здесь, со мной, но мой паспорт забрала вот она, – я показала на мертвую стюардессу.
– Зачем? – удивился пилот.
– Почем я знаю? Она сказала, что вернет
Кадербхай подошел ко мне и потянул за руку:
– Пойдем, Ирина! Пилот прав, здесь оставаться опасно.
Я упиралась изо всех сил, мне нужен был мой паспорт. Я забыла, как зовут женщину, по паспорту которой я летела. Я же не могла назвать спасателям мое настоящее имя! Неужели Кадербхай не понимал этого?
Джеймс, видя мое упорство, пообещал:
– Не волнуйтесь, я найду документ, только покиньте самолет.
Мы расстелили на полу плед и покидали в него все ценное, что удалось обнаружить на борту. Кадербхай поднял огромный тюк и двинулся к выходу. Я тоже захватила сколько могла полезных вещей и поплелась за ним.
Грея прокомментировала:
– Вообще-то тебе сильно повезло, мы и не думали, что ты останешься в живых.
– Да, Грея, падать вниз с такой высоты ужасно. Но, мне кажется, я не успела испугаться.
– Страх обычно приходит потом.
– Скажи, так я случайно осталась жива, ты говоришь, мне повезло?
Грея засмеялась:
– Я выразилась как человек, но это не так. Неужели ты до сих пор не поняла, что случайностей не бывает? Человек уходит из жизни, когда дает на это согласие.
– Грея, я этого до сих пор понять не могу! Разве тот, кто летел в самолете, хотел создать авиакатастрофу?
– Вспомни, сколько было моментов в твоей жизни, когда ты не хотела жить?
– Ну да, такие моменты были… Но это значит, у всех, кто был со мной в самолете, было то же самое?!
– Конечно! Отчаяние, разочарование, нежелание что-то делать – это и есть отказ от жизни…
– Мы собрались вместе, понимаю. И все-таки мне так и хочется сказать, что тем, кто остался в живых, очень повезло!
– Отчасти так и есть. Ваше желание жить пересилило желание умереть. Но с этими желаниями шутить не надо. Всегда контролируй, о чем ты думаешь.
2. Остров
Мы выбрались на каменистый берег, образовавший длинную дугу, начинавшуюся справа от нашего самолета и тянувшуюся вдоль глубокой воды с барашками волн до самого горизонта. Слева раскинулся огромный пустынный берег с белоснежным песком. Стая чаек с пронзительным криком спикировала на мелководье и затеяла там возню. Все небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Неожиданно солнце их раздвинуло и на несколько мгновений песок вспыхнул ослепительной белизной, а море засияло изумрудным светом. Я замерла от восторга. Но в ту же секунду дождевые тучи задвигались, наползая друг на друга, сбились в плотную массу, так что небо с серыми волнами облаков стало неотличимо от волнующегося моря. Кадербхай заспешил вглубь острова, и я бросилась его догонять.
Вскоре мы обнаружили большую поляну, как будто созданную для нашей стоянки. Кадербхай бросил вещи возле высокой финиковой пальмы. Неподалеку я заметила ручей и, подбежав к нему, погрузила руки в прохладную прозрачную воду. Я умылась, испытав настоящее блаженство, словно вода смыла не только грязь и кровь с моего лица, но и все последние события, произошедшие с нами. Я зачерпнула воду ладошками и принялась жадно пить.
– Здесь мы разожжем костер и, возможно, заночуем, – сказал Кадербхай.