В поисках настоящего
Шрифт:
Я только сейчас заметил, что кожа старика изменилась. Она уже не была такой дряблой – казалось, он молодел.
– Чтобы реализовать свое Предназначение… чтобы суметь действовать, нужно впустить в себя и добро… и зло… чтобы использовать их в зависимости от обстоятельств… – голос Художника крепчал, вместе с растекающейся по телу молодостью. – Какой смысл в добром добре, не умеющем отстоять свое право на жизнь? Добру… как и любой энергии и материи во Вселенной, для существования необходимо свое пространство… свое место, где оно может расти и развиваться… где оно сможет
– Я это уже понял, – перебил я рассуждения сидящего передо мной подростка. Он поднял хмурый, полный силы взгляд. Куда делась дряблая до прозрачности кожа? Куда подвались слезящиеся глаза? А тихий голос, произносящий отрывистые фразы, больше похожие на загадки, чем на связную речь? Где это все? Передо мной сейчас сидел полный жизни, молодой, крепкий парень. Он смотрел на меня в упор, с вызовом… От его взгляда мне стало не по себе, словно само присутствие его нового облика вытесняло меня отсюда, лишало силы и уверенности.
– Если ты все понял, что ты тут делаешь до сих пор? – победоносно улыбнулся он, но ответить ему мне было нечем. – Я тебе сейчас неприятен… Ты боишься меня! Ты не ощущаешь себя хозяином здесь, ведь так?! – он не спрашивал, а утверждал. – Скажу больше… Сейчас я ненавистен тебе. Ты не понимаешь, откуда взялся этот наглец вместо милой мумии, рисующей квадратики и философствующей о добре и зле. Как это здорово, наверное, понимать, что нужно идти посреди черного и белого, но при этом опять же ни черта не совершать ! Именно так ты и поступил при жизни. Именно так и поступает большинство людей – вот почему квадраты из раза в раз получаются чернее некуда!
Он отшвырнул холст со стола в сторону, как поступил с часами. Затем встал, желая подойти ко мне, но я сделал шаг назад. Глупо. Даже захоти, я не смог бы убежать.
– Я тот, чье существование ты отвергал – Сила… Уверенность… Импульс… Риск – ты никогда не допускал их в себя, окрашивая черным и считая злом! И даже сейчас ты пятишься, готовый слиться со стеной, лишь бы не столкнуться со мной.
Он будто видел меня насквозь, теперь я стал для него прозрачным.
– Ты хочешь выбраться отсюда?!
– Да… – неуверенно ответил я.
– Я не слышу?! Ты хочешь выбраться из порочного круга обыденных, однообразных дел, скуки и бессмысленных блужданий?!! – чуть не кричал он, приближаясь ко мне.
– Да! – ответил я ему тем же тоном.
– Я тоже хочу! Мне уже надоело сидеть и ждать… ждать… Хватит! Если хочешь выбраться отсюда, ты должен принять меня… принять свою злость, ярость и ненависть… чтобы двигаться дальше. Именно для этого Господь и создал эти чувства, и поверь, они далеко не черного цвета… Это люди приклеили им клеймо запрета… Хватит быть послушным рабом своей доброты… Когда следуешь мечте, позволено быть разным… Будь разным!
Именно ты виноват, что внутри тебя не осталось
Он стоял, буквально нависая надо мной. Я был уже прижат к стене и отступать, уходить от его натиска, было уже некуда.
– Слышишь?! Прими в себе разрушение! – орал он на меня.
– Ты просто псих! – смог ответить я, но он даже не среагировал, еще больше приблизившись.
– Я может и псих, а ты предатель мечты! РАЗРУШАЙ!!!
– Иди к черту!!! – и я с силой оттолкнул его. Зацепившись за рамы, он не смог удержаться на ногах – парень с грохотом повалился на пол, свалив холсты в одну большую кучу.
Мое сердце сжалось в испуге, болезненное чувство вины сковало тело. Но уже спустя секунду из под свалки разноразмерных картин слышался громкий, радостный смех. Поведение моего мучителя вызывало во мне смятение.
– Наконец-то! Наконец-то ты позволил себе быть злым! Ура! – он встал, держа в руке часы, что кинул в стену. Видимо он подобрал их с пола. – Ах, если бы тогда… если бы тогда, ты поступил так же… Если бы оттолкнул ! Ну да ладно, что уж теперь поделать…
Его голос стал спокойным, без капли прежней угрозы и напора. Теперь он был уравновешен и довольно улыбался.
– Кажется, это твое… – протянул он мне механизм, до сих пор кажущийся воплощением бессмысленности.
Художник садиться на стул. Я молча стою чуть в стороне.
– А знаешь в чем удобство и гениальность черного квадрата? – спрашивает он, но не дожидаясь моей версии отвечает, – В том, что внутри квадрата можно нарисовать все, что угодно, а затем закрасить… И никто… даже ты сам, не найдешь, что под чернотой что-то спрятано. Жаль, ты не видел чудесную картину, что я как раз закрасил перед самым твоим появлением. Она бы тебе понравилась.
Он умолкает и просто смотрит на меня, туманно улыбаясь, будто спрашивая: «Ну, ты понял, на что я намекаю?». Но я не понимал.
– Часы в твоих руках… – говорит он. – Они показывают время… Жаль только нельзя отмотать время вспять и посмотреть, что было… Правда, жаль, а?
Мне кажется, до меня наконец-то дошли его туманные намеки:
– Или все-таки можно, – отвечаю я. – Ведь это – Мой Мир, и он ограничен лишь рамками моего воображения. Мне так говорили.
Маленькая стрелка стоит на семи, большая на трех. Я касаюсь торчащего справа маленького, пузатого колесика и стараюсь его крутить. И… у меня получается ! Оно поддается – длинная стрелка медленно ползет против часовой к двенадцати. Мне приходится испытывать огромное напряжение, будто мое тело отдает все силы в пальцы рук.