В поисках Неба
Шрифт:
Опять отпевает кого-то губная гармонь долгостроя
высотки.
В заброшенном остове крана скулит в унисон
полиспаст.
Из колких щетинок циклона осеннего соткан
Перкалевый саван.
Печален циклоп фонаря, оттого что не спас
Бессмысленным тусклым неоном короткое лето.
Расплавы гудрона вчерашних желаний
спекает сквозняк в антрацит.
За пыльной витриной аптеки
смывает уставших купальщиков Лета.
Булыжник вкатив на вершину
Сизиф, спотыкаясь, за новым трусит.
Наутро продрогшая рында Кремля позовёт
к литургии.
Второе столетие искры из рельс высекая,
проскачет в рекламной попоне трамвай.
Листвы обкурившись,
дождливый мандраж октября утечёт в дренажи.
Летаргия —
Уснули до лучших времён и дворы, и дрова, и трава…
в странной стране под названием родина
серого сумрака липкая грязь,
стаей молчальников рыбьего ордена
щучьим велением правит карась.
в городе с односторонним движением
столпотворение столпотворцов,
вахтовой горсткой отъявленных гениев
рушатся избы во имя дворцов.
чёрное солнце с эклиптики сброшено,
чёрное злато танцует страну.
зависти чёрной припадок непрошеный
певчей души обрывает струну.
в космосе многоязычия русского
новое солнце никак не взойдёт,
в поисках света тоннелями узкими
бродят народы спиною вперёд.
Пустоцвет
Пустоцвет, пустозвон, пустодум, пустодым,
Дважды пустокарман, пустощи…
В затхлом омуте комнаты солнцем седым,
Одуваном диванных морщин
Рассыпаюсь спросонья… по пыльным углам
Известковая перхоть першит.
Где-то чёрное племя по красным углям
В пляске пламенной ищет вершин.
Где-то красной уриной урановых шахт
Наливается важный арбуз —
Над бахчой разорвали, привычно спеша,
Канитель малахитовых бус.
Где-то квасятся мысли усталых солдат
На рассоле спиртовой слезы.
Где-то кто-то кому-то собрался солгать –
На иконе лобзаний следы.
Кем-то точится зуб, кем-то правится нож,
Репетирует жертва оскал.
Инъецирует в душу животную дрожь
Патронажная шлюха – тоска.
А с доски мастеров расчленённой страны
Облетает к зиме позумент.
Обелиски успехов сегодня странны,
И не в моде посмертная медь.
В медный лом волокут колокольный набат,
Без наркоза отрезав язык…
…Там, где горло творца под подмёткой
…Там, где в треморе пьяном мужик…
На остановке…
Ну что ж ты лаешь на меня, душа гаишника,
в погоне стелешься за каждым колесом?
В колоде божьей не бывает, слышишь, лишних карт —
цепным и комнатным на зависть – вольным псом
рождён ты, в сотом поколении бродяга,
негласный символ пустобрешущей Руси,
где бить баклуши, разводить водой бодягу —
традиционный труд. И сколько ни проси,
подставив шапку, шляпу, протянув ладошку,
получишь кукиш трёхлинейный с матюгами,
прогорклым маслом унавоженный немножко…
Такие, пёс, котята с пирогами!
Лизни поэта в руку, Джим дворовый,
нет в жизни счастья – лапы не давай!
Кусочек сахара растопит нрав суровый…
А мне пора, дружок, атаковать трамвай…
Зачем вы растлили нетленные строки?..
Зачем же вы к стенке поставили буквы?..
Ковчеги зачем превратили в остроги?..
Зачем же я к вам обращаюсь?..
А вдруг вы
ещё сохранили в аппендиксе сердца
презренье к себе, наплевавшему в слово,
к манере без мыла влезать, чтоб рассесться
владыкой на сломленных креслоголовых?..
Диагноз привычен – аппендикс гноится
латентно, не вызвав и толику зуда,
клинками улыбок осклаблены лица,
вгрызаются в воздух белейшие зубы…
…А в небе над Болдино мечет вопросы
осиновой осью пронзённая осень…
Подполковник Чурбанов преподавал на военной кафедре тактику танкового боя.
Он был дважды контужен в Афгане и частенько разговаривал сам с собою.
Заставлял нас писать «лятучку» на отслуживших своё, простреленных перфокартах,
Наши невольные «смяшочки» пресекал визгливым: «Бабуины, не каркать!»
Приходил на занятия, предварительно накатив боевые двести.
За единственную ошибку в летучке рисовал в журнале могильный крестик.
На наше возмущение, мол, всего же одна, ну поставьте хоть тройку, в натуре!
Неизменно грустнел и словно бы сам себе говорил: «Пуля считать не умеет, она, как известно, дура!»
Мы хотели при случае устроить ему тёмную, надавать по контуженному жбану…
…не знаю, жив ли он или…
но хочу поклониться Вам за науку, подполковник Чурбанов…
В толпе
Обстукивая тростью горизонт,