В поисках неприятностей
Шрифт:
— Мне по-прежнему не верится, что Ник Брайант убийца, — призналась я Дженис. — Я была настолько убеждена, что ее убили Джейми или Ланди… И ведь теоретически покушаться на мою жизнь мог любой из них! Я посветила фонарем на незваного гостя, ожидая, более того, рассчитывая увидеть кого-то из них. У меня даже появились кое-какие соображения насчет того, как с ними справиться. Когда я увидела Ника, я просто застыла на месте, как идиотка. Не поверила собственным глазам. Подумала, что еще не проснулась. Самое смешное, я тогда еще думала, что нравлюсь ему. Как будто личная симпатия помешала бы ему покончить со мной! Ха! Кстати, что с ним? У себя на ферме он выглядел вполне нормальным.
— Я же тебе говорил, что ты совершенно ничего не знаешь о деревне, — заметил Ганеш, лучась самодовольством и радостью. Не будь мы в кабинете Дженис, я бы запустила в него чем-нибудь тяжелым. После того как Ника Брайанта арестовали, а нас освободили, он не уставал повторять мне: «А что я тебе говорил?»
Стиснув зубы, я ответила:
— Ты ведь тоже познакомился с Ником, и тебе тоже не пришло в голову, что он убийца! А если и пришло, ты очень убедительно скрывал свои мысли! Тебе показалось то же, что и мне, — что он хороший.
— Ничего мне не показалось. То есть я ничего ни о ком не думал. Думала ты. Ты решила, что он — славный малый. А он им не был.
Видя, что мы все больше распаляемся, Дженис поспешила вмешаться:
— Брайант — не славный малый, но он и не закоренелый злодей. Все довольно грустно. Он уверяет, что любил Терезу. Но им владела не столько любовь, сколько одержимость. Он был по-настоящему одержим ею.
— Хотите сказать, что он клинический псих? — уточнила я.
— Сильные чувства, — наставительно, как ведущая передачи по психологии, ответила Дженис, — часто толкают людей на безумные поступки. — Лицо у нее посуровело, а глаза слегка остекленели. Наверное, она знала, о чем говорит — ведь она служит в полиции. Но еще я подозревала, что в свободное время она любит читать любовные романы. — Он настаивает на том, — продолжала Дженис, — что не собирался ее убивать. По его словам, они поссорились, и на него словно нашло затмение. Он не помнит, что делал, а когда пришел в себя, она уже висела под потолком. Он решил, что она умерла, и от страха придумал обставить дело как самоубийство. Он кое-как… Впрочем, что он сделал, вы знаете и так. Брайант говорит, что голова у него шла кругом; он был сам не свой.
— Он опасный маньяк, — решительно возразила я. — Убивает всех, кто становится у него на пути. Он убил беднягу Фитиля. О нем как будто все забыли! Неужели Фитиль — не человек? Мне его ужасно жаль… А его пса вы нашли? — без особой надежды спросила я.
Дженис с достоинством возразила: гибель Фитиля для них так же важна, как и все прочие, и добавила, что труп собаки нашли в кустах неподалеку от тела хозяина. Она сказала, что ей очень жаль. Говорила она искренне; подозреваю, смерть собаки огорчила ее больше, чем смерть Фитиля.
Потом инспектор еще раз повторила: я не должна думать, будто полиция упускает из виду убийство Фитиля.
— Брайант убил его хладнокровно, — добавила она. — Ему не удастся доказать, что он действовал в состоянии аффекта, как в случае с Терезой Монктон. И вас он также собирался убить так же хладнокровно и расчетливо.
— Спасибо, — ответила я. — Я знаю.
— Убив девушку, — неожиданно заговорил Ганеш, — он покатился по наклонной плоскости. Уже не мог остановиться. Ему пришлось убивать еще и еще.
— Всего этого можно было избежать, — задумчиво ответила Дженис, — если бы Тереза хоть кому-то доверяла, попросила о помощи и сообщила об одержимости Брайанта. Можно было как-то предотвратить все в самом начале. Но Терезе, видимо, казалось, что дедушка и двоюродная бабушка слишком старые и больные и их не следует беспокоить. А своего троюродного брата, Джейми Монктона, она недолюбливала
Мы не стали с ней спорить. Побеги Терри меня совсем не удивляли. Удивляло другое. Зачем она несколько раз возвращалась домой — до того, как сбежала окончательно?
Наступило долгое молчание. Ганеш смотрел в окно. Я сидела уставившись в пол. Дженис Морган смотрела на меня.
— Франческа, — сказала она наконец, — мы понимаем, что никогда не вышли бы на Брайанта, если бы не вы. Но вы страшно рисковали. Для вас все могло закончиться очень плачевно.
В тот миг она выглядела вполне по-человечески, и я решила, что она не такая уж плохая. Дело портило то, что она опять надела ту жуткую блузку с галстуком-бабочкой. Когда она приехала рано утром спасать нас с Ганом, на ней были джинсы и она выглядела нормально. Теперь она снова напоминала Маргарет Тэтчер в молодости.
Мне показалось, что все-таки одну вещь нужно уточнить.
— Допустим, — сказала я. — Но вы ведь сами говорите: вы бы не вышли на него, если бы я не поехала туда, не познакомилась с ним… и не взбудоражила его настолько, что он поехал за мной в Лондон. Так что риск, по-моему, того стоил.
— А по-моему, нет! — возразил Ганеш. — По-моему, ты поступила глупо. Я всегда, с самого начала, считал твою поездку идиотизмом. Вспомни, что я тебе все время говорил?
— В следующий раз слушайте мистера Патела, хорошо? — попросила Дженис.
Ганеш наградил ее лучезарной улыбкой.
Но я уже привыкла все решать сама; по-моему, Дженис это поняла.
Мы с Ганешем еще раз съездили в «Астар» навестить Аластера и Ариадну.
Странно было возвращаться туда. Местность казалась мне знакомой, совсем не такой, как в первый раз, когда я неожиданно нагрянула к ним в гости. Теперь я понимаю: должно быть, я казалась старикам кем-то вроде эвакуированных детей из лондонского Ист-Энда, которых развозили по деревням в годы Второй мировой войны. Они приняли меня радушно, почти так же, как принимали детей военного времени.
Но знакомая обстановка не до конца устранила неловкость. Во дворе я заметила Келли. Она бросила на меня взгляд, полный отчаяния, и скрылась в конюшне. После ареста Ника ее мир рухнул. Возможно, она до сих пор любила его и мечтала, как он рано или поздно выйдет из тюрьмы, оценит ее преданность и позволит ей помочь ему начать жизнь заново. Она напрасно тратила время.
Джейми мы не застали. Оказалось, он уехал в Германию, на какие-то состязания, в которых участвовали лошади из «Астара». Я не могла не гадать, кто теперь станет наследником Ариадны. Может быть, он? Мне показалось, что другой кандидатуры нет. Правда, этого мы не обсуждали.