В поисках оружия

Федоров Владимир Григорьевич

Отправлявшаяся на фронт артиллерийская бригада, имевшая всю материальную часть, разработанную под руководством этих лиц, как бы отдавала комитету последнюю честь перед началом жестоких боев с противником...

Как гордились мы тогда блестящим видом этих частей, уходивших на фронт! Но как беспочвенна и напрасна, однако, была наша гордость! Мы немногим отличались в этом отношении от толпы обывателей, привлеченных красивой картиной и бодрящей музыкой.

Уже спустя несколько месяцев нам пришлось испытать жестокое разочарование. В пехотных полках оказался громадный недостаток винтовок, а в артиллерии катастрофически не хватало снарядов. Помимо всего прочего, сильно недоставало артиллерийских орудий, в особенности тяжелых.

Любуясь маршем артиллерийской

бригады, мы, как специалисты-инженеры, оценивали в эти минуты вооружение артиллерии главным образом с точки зрения ее качеств. И многие из нас забывали в тот момент вопрос о количестве.

Ведь русская 76-миллиметровая полевая пушка была одной из лучших. Она обладала прекрасными боевыми свойствами, и это признавали даже враги. После русско-японской войны к ней были приняты панорамный прицел, более совершенный лафет со щитом, а также фугасные гранаты, недостаток которых так остро чувствовался на полях Маньчжурии. Однако таких легких пушек у нас полагалось на корпус девяносто шесть, а в Германии - сто восемь.

Отличный образец представляла и русская полевая гаубица образца 1909 года, назначенная для поражения навесным огнем противника, засевшего в окопах, а также для разрушения полевых укрытий. Но русский корпус имел всего двенадцать полевых гаубиц, а германский корпус - в три раза больше. Отставание огромное!

Еще хуже обстояло дело с тяжелой артиллерией. Начало 900-х годов знаменовало собой эпоху введения в различных государствах мощных орудий крупного калибра, стрелявших весьма сильным зарядом, обладавших большими начальными скоростями и более дальнобойных. Эти орудия придавались полевым войскам для разрушения тех препятствий, против которых была бессильна полевая артиллерия.

Германия уже в 1902 году ввела тяжелую полевую гаубицу, а в 1904 году - полевую тяжелую пушку. С очень большим запозданием, а именно лишь в 1910 году, в царской России были закончены разработка и испытания 107-миллиметровой скорострельной пушки и 152-миллиметровой тяжелой гаубицы. По своей системе эти образцы опять-таки считались лучшими орудиями того времени. Но какое ничтожное количество их было! Ко времени войны удалось сформировать на всю русскую армию всего лишь восемь дивизионов, развертываемых при мобилизации в двадцать. Этих орудий у нас так мало, что полевую тяжелую артиллерию могли придавать только отдельным армиям. В то же время у немцев в каждом корпусе было по шестнадцати тяжелых гаубиц или пушек.

Плохо было и с осадной и крепостной артиллерией. В период 1909-1913 годов в России были разработаны новые образцы этой артиллерии. Они также отличались своими хорошими качествами и по величине начальной скорости, и по весу снаряда и разрывного заряда, и по дальности стрельбы. Но ввиду крайней медленности всех работ и испытаний, а также из-за отсутствия соответствующих кредитов новые орудия ко времени войны так и не были заготовлены.

Главная причина такой чудовищной медлительности в техническом перевооружении русской армии заключалась, конечно, в общей отсталости царской России и, в частности, чрезвычайно слабом развитии военной промышленности по сравнению с Западной Европой. Факт этот общеизвестен, и о нем не стоит много говорить.

Но были также и другие причины. К числу их относилась, например, неудовлетворительная организация работ по военным изобретениям и усовершенствованиям. Взять хотя бы Артиллерийский комитет. Здесь работало немало талантливых и крупных специалистов. Но в какие условия они были поставлены! Во всех мероприятиях чувствовалась бедность средств, стиль "малого размаха".

В каждом отделе комитета полагалось не более двух - четырех работников. Дел же сыпалось, как из рога изобилия! Еле успеешь доложить какой-либо вопрос, как поступает уже следующий. Так приходилось докладывать по нескольку вопросов каждую неделю, то есть на каждом заседании комитета. Но ведь всякая тема требовала основательной подготовки, наведения различных справок, поисков и изучения соответствующей литературы, посещения заводов.

В то же время надо было присутствовать на опытах и на вечерних заседаниях и различных комиссиях. Жизнь была в высшей степени суматошной, беспокойной. Расширение состава комитета откладывалось: не отпускали средств. Все это, конечно, плохо отзывалось на развитии дела. Многие серьезные темы нуждались в обширном обмене мнениями и вызывали часто весьма горячие споры. Докладчик, который излагал на заседании содержание темы, должен бил вносить и проект постановления. Он подвергался разнообразным перекрестным вопросам. Поэтому мы называли комитетский зал заседаний "залом перекрестного допроса". После прений составлялась окончательная редакция решения. Затем журнал сдавался в канцелярию комитета для перепечатки, сбора подписей и производства необходимых распоряжений. Сам же докладчик немедленно переходил к следующей работе. Как будет исполнено решение комитета, какие последуют мероприятия - за всем этим докладчик не имел времени следить. Он крутился как белка в колесе, рассматривая все новые и новые дела. Важные и неважные - все были в одной куче, неисполненных дел не должно было быть, за этим строго следили.

Много напрасно потерянного времени отнимала работа, называвшаяся в комитете "ассенизацией", то есть работа по рассмотрению различных невежественных предложений и изобретений; они донимали нас своим количеством.

Основной недостаток заключался, таким образом, в том, что комитетские работники не имели возможности проверять осуществление тех или иных решений. Они не были в состоянии добиваться выдачи необходимых нарядов, вырывать из тощих карманов скупого министерства нужные средства, следить за изготовлением опытных образцов на заводах и т. п. Дела двигались большей частью самотеком, не было постоянного работника, всецело отвечающего не только за правильность своего доклада в комитете, но и за скорейшее проведение дела во всех последующих многочисленных инстанциях.

Необходимо иметь в виду, что при введении какого-нибудь орудия приходилось одновременно рассматривать необычайно большое количество самых разнообразных вопросов. Здесь имело значение не только само орудие, но и устройство лафета. Далее следовал "выстрел", то есть конгломерат множества деталей, необходимых для производства выстрела: гильза, капсюльная втулка для воспламенения, заряд пороха, сорт пороха, различные образцы снарядов с дистанционными трубками и взрывателями. При проектировании нового снаряда на сцену выступали сложные теоретические вопросы внутренней баллистики. Затем следовала "стрельба", включающая не менее сложные вопросы внешней баллистики, составление таблиц стрельбы, разработку приборов для ведения стрельбы и т. д. и т. п.

Наконец, надо было разрешить вопрос о новой конструкции передков, зарядных ящиков и всей прочей второстепенной материальной части данной системы орудия.

По многим вопросам необходимо было запрашивать мнение какого-либо другого учреждения. Следовало получить также заключения командующих войсками военных округов. Мы называли такие запросы "похоронами по первому разряду". Проходило обыкновенно шесть - восемь месяцев, пока собирались соответствующие комиссии, пока они в целом ряде заседаний высказывали свое мнение, пока поступали заключения от всех округов.

Артиллерийский комитет обыкновенно называли "муравейником труда и знаний". Но, повторяю, страшным его бичом являлась крайняя медлительность. Комитет стремился всеми мерами к тому, чтобы дать русской армии наиболее совершенное оружие, и эту свою задачу выполнял неплохо. Но вместе с тем комитет мало обращал надлежащего внимания на фактор, имеющий в военном деле особенно важное значение, а именно на фактор времени.

Техническая отсталость страны, незначительная сеть военных заводов, малое количество отечественных конструкторов и изобретателей, отсутствие проектно-конструкторских бюро всегда были причинами постоянного запаздывания в деле перевооружения русской армии новыми образцами.