В поисках разумности

Лавров Владимир

После этого профессор Сазонова начала приводить факты, из которых становилось ясным, что с экономикой у СССР вскоре будут очень большие проблемы. Но окончательно профессор добила советских студентов тем, что Маркс, оказывается, всё это предсказывал и для предотвращения такой коррупции требовал полной уравниловки в доходах. Советские студенты замолчали, но после занятий помчались в библиотеку, штудировать Маркса. Оказалось, что да: предсказывал.

Расстроенные Соколов, Майоров и Шигарев всё время после занятий посвятили диспуту о том, что делать с коммунизмом и как организовывать совершенное общество.

— Вот смотри, мы думаем о власти как об органе, который

должен принуждать "неправильный" народ к добру, — говорил Майоров, — а что, если власти продемонстрировать смирение и не побеждать народ, а побеждаться им и таким образом добиваться своей цели? Что, если и правда предоставить людям право голосовать и избирать начальство?

— А как же диктатура пролетариата? Вдруг люди примут неправильное решение, и к власти придут мелкобуржуазные элементы? — засомневался Шигарев.

— Ну, люди имеют право сделать ошибку и получить свой опыт на базе своих ошибок, — сказал Майоров, — а потом, невыборные власти тоже могут ошибаться. Зато будет опыт…

— А откуда ты знаешь про смирение? — удивился Веселов, мысленно ставя крест на планах сделать задание.

— В христианских книжках прочитал, в тех, что нам задавали, — ответил Майоров, — знаешь, есть такая книжка, "Лествица" отца Иоанна, очень впечатляет. Сначала отказ от гнева, потом трезвение, потом смирение, потом смиренномудрие, потом безмолвие и безмолвная молитва…

— Выборные власти всякие тираны и деспоты научились покупать ещё до возникновения Древнего Рима, — вставила свое слово Наталья Дубровская, которая страдала над своим заданием в соседней полупещере и слышала все диалоги, — выборные системы сами по себе ничего не дают, это и вся история Древнего Рима подтверждает. Я знаю, я к поступлению в исторический готовилась.

Майоров немного помолчал.

— Слушате, какая идея мне вдруг в голову пришла. Когда мы думаем об устройстве государства, мы ищем универсальное решение, единое на все времена. Когда коммунисты двигали свою теорию, у них главной привлекающей идеей была мировая революция. Бах! — и всё готово, одним махом, и больше ни о чем можно не думать. Тот же дух у Гитлера — убьём всех недочеловеков, и дело в шляпе, как будто на них коррупция потом действовать не будет. А ведь универсальное решение, единое на все времена — это не очень реально и не очень правильно. Правильнее, пожалуй, было бы говорить, что человек должен восходить от одной ступени совершенства к другой, с детальной проработкой всех нюансов дела на каждой ступени, со смирением перед Богом и обстоятельствами. А мы всё стремимся сломать проблему "одним махом", — сказал Валька Соколов.

— Такую идею тяжело будет пропагандировать, — подумав, ответил Шигарев, — никакой легкости в жизни, понимаешь. А потом, что всё-таки делать с государственным устройством?

— Не знаю. Но думать о нём только как о механизме — это очень поверхностно. Надо изучать и изменять мотивацию деятельности людей. А про то, что идею отрицания "универсального решения" будет тяжело пропагандировать, ты зря. Она… более настоящая, что ли. Не надо считать немагов такими уж тупыми. Народ, он правду даже когда не понимает, нутром чует, — поддержал Соколова Майоров.

— Ох, ну ты прямо как Сазонова… давай лучше математику делать.

— Неверные всегда всё будут делать неправильно и себе во вред! — авторитетно заявил Махмуд Худжвири, заходя в пещеру. Он кого-то искал и слышал последние слова Майорова, — Знаешь, как сказал поэт? "Хорошо тому, у кого нет за душой ничего, кроме печали. Но ещё лучше тому, кто обходится и без этого". Мирза Галиб звали, великий человек был. А вы со своими повышениями

производительности труда и электрификациями всё стремитесь к тому, что никогда не достижимо.

Майоров вспыхнул.

— У нас всё делается для блага народа. И кое-что получается. А вся эта ваша религия с мистицизмом — это каша из страха и невежества, опиум для народа, особенно ваше мусульманство!

— Алла акба! — воскликнул рассерженный Махмуд, его рука почти непроизвольно описала дугу и отвесила Майорову увесистую пощёчину. Махмуд забыл, что имеет дело с фронтовиком. Василий без долгих раздумий заехал ему в скулу. На несчастье дерущихся, по коридору проходил профессор Пащин. Энтузиасты были немедленно доставлены к ректору.

Что им там говорили, осталось загадкой, но трёпку, судя по всему, они получили весьма серьёзную, поскольку впоследствии никогда не ссорились и довольно успешно работали вместе. После беседы с ректором Василий Майоров перестал насмехаться над религией и начал выспрашивать у Веселова всё, что тот знал о христианстве. Узнал он немного: знания Александра о религии заканчивалась на воспоминаниях о рождественских ёлках да немногих поучениях бабушки по маме.

На очередной встрече с Гуровым Майоров не утерпел и спросил, почему всё-таки отказались от развития города как системы пригородов со скоростными поездами.

— Это очень секретная история, — сказал Гуров, — даже я не знаю всех её подробностей. Наш возлюбленный ректор на очередное заседание совета волшебников принёс результаты некой научной работы, в которой утверждалось, что скоростные поезда и электромобили — это закрывающая технология.

— Как это "закрывающая технология"? — удивились студенты.

— Мне эту научную работу не показывали. Но если кратко, то суть там такая: если допустить развитие такого образа жизни, при котором все будут жить в городах и пригородах, между которыми будут ходить сверхскоростные поезда, а от поездов до места люди будут добираться на электромобилях, то развитие человечества якобы остановится раз и навсегда. Якобы изобильную и недорогую жизнь можно таким образом обеспечить даже с помощью имеющихся технологий — паровозов и аккумуляторов. С помощью каких-то хитрых формул уважаемый профессор Стоянов ухитрился доказать верховному совету, что после создания такой системы человечество "окуклится": власти немагов якобы сразу закроют все новые технологические разработки, а все высвободившиеся силы бросят на прижимание народа, строительство дворцов и войны. Только я думаю, что это всё ерунда: вон деревянная табуретка уже сотни лет табуретка, и через тысячи лет будет та же табуретка, по другому её не сделаешь. А если и сделаешь, то будет дороже. Рано или поздно к такому насыщению подойдут все бытовые технологии: и табуретки, и автомобили, и даже гражданская авиация. Когда сотнями лет будут производится одни и те же аппараты. А пока было решено производить более дорогие автомобили с ДВС — якобы они технически сложнее, что заставит немагов развивать разные технологии, от электроники и до ядерных процессов.

— А разве электромобиль дешевле? — одновременно удивились Соколов и Майоров, — У него же КПД меньше!

— КПД меньше. Если пересчитывать на уголь или бензин, из которых получается энергия, то у электромобиля КПД около 4 %, у авто с ДВС около 14 %. У троллейбусов — трамваев — для справки — около 10–11 %. Но при этом электромобиль проще, двигатель у него дешевле, в пробках и на холостом ходу у него мотор не работает — в итоге получается для человечества личный автомобиль обходится также, а для конкретного человека — дешевле.