В поисках счастья
Шрифт:
— Джоанна, я тебя чем-то обидел?
— Нет, что ты! — Девушка, покраснев, потупилась.
— Слава богу! А то мне показалось, что ты какая-то подавленная.
— Я хотела спросить: твою маму скоро выпишут? — Голос Джоанны предательски дрогнул.
— Уже скоро. — Дуглас искоса посмотрел на девушку. — У тебя появились какие-то планы?
— Да, но я не спешу и останусь до тех пор, пока буду нужна. Мы же договорились.
— Да, спасибо, — неуверенно забормотал Дуглас. — Как только что-нибудь прояснится,
— Шей завтра заберет станок, я успела все закончить, — деловито сообщила Джоанна, стараясь заглушить смутное беспокойство.
— А ты не покажешь мне свои шедевры? — От обычной сдержанности Дугласа не осталось и следа, он горел желанием немедленно увидеть ее работы.
Джоанна наивно надеялась, что Дуглас забудет об ее дизайнерских амбициях. Работать на ткацком станке было достаточно трудно. Ее любительского энтузиазма не хватило на то, чтобы добиться полной безупречности.
— Ничего особенного не получилось, — стушевалась девушка, неохотно доставая образцы.
Необычное чередование нитей основы и утка, нежная цветовая гамма придавали работам некую оригинальность.
— Боюсь, я неважная ткачиха, — удрученно призналась Джоанна.
— Ну что ты, — успокоил ее Дуглас. — Мы же только хотели выяснить, смогла бы ты участвовать в проекте «Молодежная линия О’Мейли».
Джоанна насторожилась. Подбор цвета пряжи ей явно удался, техника исполнения конечно же страдала.
— Ну и как? — осторожно спросила она.
— Ты уверена, что хочешь слышать мое мнение? — в глазах Дугласа появилось какое-то странное выражение. — Это… как бы тебе сказать, это старомодно, — торжественно изрек он, победно глядя на нее сверху вниз. Казалось, такой вердикт доставил ему несказанное удовольствие.
Как несправедливо, чуть не закричала Джоанна. Краски свежие, узор необычный — что ему не понравилось?! Изделия из такой ткани выглядели бы просто замечательно! А он сказал: «Старомодно».
— А, по-моему, неплохо получилось, — упрямо отчеканила она.
— Конечно, неплохо. Компания О’Мейли уже лет эдак пятьдесят выпускает подобные ткани. Если тебе действительно кажется, что эти образцы подойдут для «Молодежной линии», лучше даже близко не подходи к моему отцу.
— А вот это разве не похоже на кукурузное поле? — в отчаянии спросила Джоанна, указывая на золотисто-зеленый квадрат.
— «Кукурузные» времена прошли. Сегодня требуется что-то совсем другое. Ты отстала от жизни, — жестко припечатал Дуглас.
— Обязательно быть таким язвительным? — ужаснулась девушка.
— Я говорю правду. В наши дни людям нужно все больше возбуждающих факторов. Необходимы новизна, постоянное разнообразие. По-моему, ты еще не доросла до понимания этого элементарного факта. — Он взял в руку образцы и вновь произнес: — Старомодно!
Девушка в упор смотрела
Джоанна рано ушла в свою комнату. Не хотелось ни с кем видеться, разговаривать. Она окончательно расстроилась, вспомнив, что Шей тоже видел ее работы и вообще ничего не сказал. Неужели так плохо?! Внезапно в голове точно молния сверкнула, с глаз спала пелена. Все правильно! Пастельные тона не годятся! Нужно что-то яркое, сочное, провокационное, с контрастными цветовыми узорами и вкраплениями.
Джоанна мысленно примерила наряд из своей экспериментальной ткани и задумалась. В ней одновременно заговорили профессионал-дизайнер и женщина-практик. Понятно — нужен гибкий поход к решению проблем.
В колледже наступили каникулы, и Дуглас, свободный от лекций, почти весь следующий день провел дома, к огромной радости Флэнна. С балкона Джоанна несколько раз видела эту парочку на прогулке: огромный резвый пес и статный флегматичный хозяин, точно монарх, осматривающий свои владения.
Горькая досада охватила девушку: «Старомодно. Думает, я ничего не понимаю. Я тебе покажу, «старомодно».
Джоанна чувствовала в себе перемену. Она как будто по-новому увидела многообразный мир и по-другому представила концепцию «Молодежной линии». Склонившись над листами бумаги, Джоанна без устали делала все новые и новые эскизы, разработки, технические описания. Возникали необычные узоры и цветовые переплетения: изумрудно-зеленые, алые, сине-фиолетовые, оранжево-золотистые.
И мечтала она теперь об одном — стать членом профессиональной команды дизайнеров.
Вечерело, в доме стояла тишина. Мэтью расположился на террасе. Что-то в его позе, взгляде вызвало в Джоанне тревогу.
— Мистер О’Мейли, хотите, я что-нибудь приготовлю для вас?
— А, это ты, Джо, — вздрогнул он. — Иди сюда, посиди со мной… С тобой бывает такое: просыпаешься утром и понимаешь — все до смерти надоело?..
Врач предупреждал, вспомнила Джоанна, что действие обезболивающего может прекратиться. Неужели это произошло и у Мэтью опять появились боли?
Мистер О’Мейли, словно прочитав ее мысли, покачал головой:
— Нет, мои суставы тут ни при чем. Скорее, наступил момент истины. Представь, бьешься, бьешься — а все без толку.
— Мистер О’Мейли, что вы такое говорите?! — воскликнула девушка. — Это не так! Посмотрите, как обстоят дела на вашей фирме.
— Вот я и смотрю. Если честно, хочу подать в отставку. Они без меня справятся. Жена останется в совете директоров, Шей будет главным менеджером, года через два войдет в правление, — делился своими соображениями Мэтью.