В поисках себя
Шрифт:
Он выпустил руку Хоуп, несколько мгновений смотрел на неё, словно надеялся увидеть проблеск жизни.
Ничего.
Элиот зажмурился и шагнул в Мир грёз.
Максим прибыл на встречу по первому зову. И хотя они с Вероникой никогда не были приятелями, пообещал помочь, чем сможет. Правда, плохо представлял себе, чем – плана не было. У Адена тоже, он просто счёл за лучшее держать парня под наблюдением – кто знает, вдруг он станет следующей жертвой. Братья и сёстры собрались в библиотеке Фроуда, перебирали книгу
Надеясь развеяться, Аден зашёл к Деланию. Пересказал разговор с мэром, пытался рассуждать вслух о том, каким будет следующий шаг Пылающей тьмы. Бывший бог тьмы был молчалив, больше слушал, на вопросы отвечал односложно или просто кивал. В какой-то момент Аден замолчал на пару минут, и всё это время Деланей продолжал рассеянно кивать.
Только сейчас бог огня заметил, как постарел его приятель. На лбу пролегли морщины, как и возле рта, в волосах на свету блестели первые седые волосы. Как в те времена, когда на землю ступил Хаос, и о судьбе Вероники ничего не было известно. Но тогда хотя бы можно было догадаться, что всё кончится хорошо – «Сказания» всегда сбывались с болезненной точностью…
Нигде им не найти покоя, пока Вероника не найдётся, в отчаянии подумал Аден.
С чего-то надо было начинать поиски. Отец не отзывался, но Элиот говорил, что он просто занят, а не игнорирует. Хотелось верить, но и сидеть без дела невыносимо.
Поколебавшись, бог огня решил начать с самого начала… вернее, с того начала, что было под рукой. Он спросил разрешения у Деланея и, дождавшись очередного рассеянного кивка, поднялся. Приятель всё равно ушёл в себя, а он может хотя бы попытаться что-то сделать.
Быстрый подъём по поскрипывающей лестнице, накрытой пыльной ковровой дорожкой. Первая дверь справа. Эту комнату выбрала для себя Вероника в надежде, что будет жить здесь с отцом. Судьба распорядилась иначе, подарила ей новое жилище, но комната всё равно осталась. И Вероника всё равно обставила её по своему вкусу, и часто приходила сюда, чтобы побыть с отцом.
Аден занёс руку, чтобы открыть дверь, но в последний миг замер. Исходящие из комнаты ощущения были смутно знакомыми и одновременно пугающими.
Проклятье. Неужели она уже здесь?
– Заходи. Ничего не бойся, – скорее почувствовал, чем услышал он.
Сердце заколотилось как сумасшедшее.
Поколебавшись, Аден толкнул дверь.
В комнате царил мягкий полумрак – на стене горел светильник в виде улыбающегося солнышка. Возле окна, спиной к Адену, стояла Вероника. Нисколько не изменилась, разве что волосы теперь держала распущенными, а не собирала в косу. И свадебное платье на ней – почему-то это задело сильнее всего. Изменилось ощущение – казалось, от доброй, нежной девушки ничего не осталось, и её тело занимала роковая женщина, от каких исходит запах опасности.
Не понимая, что делает, Аден шагнул вперёд. Что тянуло его
– Почему мы здесь оказались? – еле слышно спросила Вероника. – Мы оба…
Аден замер. Казалось, на него вылили ведро ледяной воды, чтобы отрезвить.
Это не могла быть Вероника.
Она обернулась. В глубине серых глаз затаилась незнакомая печаль и сожаление. Захотелось обнять её, успокоить, пообещать, что всё будет в порядке. Аден сопротивлялся странному желанию из последних сил, но магнетизм незнакомки в знакомом теле становился сильнее с каждой секундой. Казалось, что там, внутри, бьётся его собственное сердце… и, наверное, это было недалеко от истины.
Она зажмурилась, закрыла глаза ладонью. Правой. Вероника была левшой.
– Я не могу, – прошептала она. – Я должна была сжечь всё это, но пришёл ты, и…
Она махнула рукой, на её щеках блеснули дорожки слёз. Наваждение накатило с новой силой, Аден шагнул к ней. Протянул руки, чтобы обнять, но она отшатнулась.
В воздух взмыли языки чёрного пламени.
«Вероника» опустила руку, бесстрастно взглянула на Адена. Чуть нахмурилась, прищурилась, закусила губу. До боли знакомый жест…
– Прежде чем ты дотронешься, ты должен узнать, – еле слышно сказала она. – Меня зовут Син, и я не твоя Вероника.
Чёрное пламя схлынуло на пол и растаяло, обнажая выжженный круг на паркете. Его края ещё тлели.
Наваждение испарилось вместе с чужеродным огнём. Аден выпрямился, сжал кулаки.
– Где она? – процедил он.
Син коснулась груди там, где у человека бьётся сердце.
– Здесь. Вместе с твоим пламенем. Пока ещё здесь.
– Что значит «пока»? – спросил бог огня. Каким-то тридесятым чувством он догадывался, что она имела в виду.
– Она скоро уйдёт, – просто ответила Син. – У неё не будет выбора.
За стеной послышались тихие перестуки, может быть, это был звук шагов. Аден растерянно смотрел на девушку и не мог пошевелиться; казалось, его воля столкнулась с наваждением, и победителя в этом бою ещё не нашлось.
– Я не хочу, чтобы всё закончилось здесь, – прошептала Син и шагнула навстречу Адену. Бога огня снова сковало её очарование, и он едва мог дышать. – Я хочу, чтобы мы…
Она была совсем близко. Плевать, что она говорит, лишь бы стала ещё ближе.
– Я хочу, чтобы у нас…
Она коснулась его щеки, прижалась к нему всем телом. Аден зажмурился. Сердце колотилось как сумасшедшее, будто собиралось выпрыгнуть ей навстречу.
– Ты ведь чувствуешь это, да? Между нами…
Горячее дыхание обожгло губы. Ещё немного, и он сдастся без боя…
– Совсем поехал крышей? – крик Деланея заполонил сознание. – Она враг! Очнись же!
Что-то тяжёлое стукнуло по макушке. Нежные прикосновения растаяли, и на мгновение Аден пожалел, что Деланей пришёл так не вовремя. В следующий миг исчезло и наваждение, и бог огня с ужасом понял, что произошло.