В Поисках Смерти
Шрифт:
Поначалу Маркелова пыталась сопротивляться, но со временем поняла, что это бесполезно. Проще было дать человеку «выговориться», изредка вставляя скупые фразочки, вроде: «Ну, надо же!», «Вот это да!» и «Ничего себе!». В конце концов, у каждого свои странности, да и сама Кристина – далеко не идеал. Девушка знала, как расстраивается Петя, обнаруживая ее спящей на середине фильма, который он битый час искал на просторах IMDb, перечитывая десятки отзывов, сравнивая оценки и позиции в кино-топах… Знала, но ничего не могла с собой поделать. Маркелов никогда не ставил это в упрек. В безмолвном одиночестве он досматривал очередной шедевр корейского кинематографа,
– Представляешь, какой ужас! В Иерусалиме, прямо у стены плача прогремел взрыв… Людям руки-ноги поотрывало! Слава богу, все живы… – не отрывая глаз от смартфона, произнес Петр, тщательно пережевывая каждое слово.
– Спасибо большое, но я не хотела этого знать, мне хватило телевизионной версии событий… – холодно отрезала Кристина, доедая завтрак. – Может лучше обратишь внимание на свой омлет? Ты к нему не притронулся…
– Очень вкусно, дорогая, я и так это понял. Опаздываю в садик! Надо бежать! – спешно сунув телефон в карман джинсов, Петя подскочил с места. – Ксюша, Филя, быстро обуваться! Выходим!
Молча убрав со стола тарелку, Кристина посмотрела в окно: какое там время года? Ах, да, весна… пора романтики и сдачи экзаменов. Прямо сейчас девушка с удовольствием выбрала бы второе, но по плану у нее генеральная уборка… очередная! «В доме, где живет двое детей, бардак – это вариант нормы, но, пока есть силы – нужно ему сопротивляться!» – рассуждала домохозяйка, собирая разбросанные по полу игрушки. Телефонный звонок неожиданно прервал поток ее будничных размышлений.
– Ты уже слышала, что произошло в Иерусалиме?! – раздалось на другом конце провода. – Какой-то кошмар! Мы же собирались туда, как раз в мае, представляешь, как нам повезло…
– Да, Инна, представляю. Но искренне считаю, что если кому-то и повезло в этом мире, то это амишам.
– …это еще почему? – искреннее недоумевая вопросила родственница.
– Потому что у них нет телевизора и интернета! Прошу, избавь меня от этих ужасов, мне хватает… – тоскливо протянула Кристина, отдирая жвачку от недавно купленного ковра.
– Хорошо. Извини, не хотела портить тебе настроение, созвонимся позже… – виновато произнесла Инна, намереваясь повесить трубку.
– Нет-нет, это ты извини. Я просто не выспалась. Все в порядке.
– Снова занималась ночь напролет?
– Да… пыталась. Кажется, с годами мозг усыхает. По крайней мере, теряет былую прыть. Стараюсь выжать из себя все, что могу. Не хотелось бы опозориться перед профессорским составом. Мне дали столько поблажек, что теперь стыдно… и страшно! – Кристина пересела с пола на диван. – Как твои дела-то?
– Все хорошо. Соскучилась по тебе. Встречаемся на неделе, как договаривались?
– О господи, совсем вылетело из головы! В четверг у Ксюши стоматолог, в пятницу у Фили первое занятие в английской группе… А на выходных я обещала Пете поездку загород, его мама согласилась посидеть с детьми… прости пожалуйста!
– Ничего страшного. У самой забот полон рот, увидимся в июне, но так, чтобы точно, ок?
– Да, конечно! То есть, непременно! Девчачий день, как в старые добрые времена! – бормотала Кристина, пролистывая ежедневник.
– Хорошо, договорились! Отдыхай! Если что – звони. Люблю тебя! – бросила сестра перед тем, как связь оборвалась.
От короткого телефонного разговора Маркеловой стало невыносимо грустно… Что есть участь
Радость оставила её тело, точно пузырьки в бутылке незакрытого лимонада. Тряси ее сколько хочешь, но игривого потока серебристых шариков не дождешься, мертвая вода. «Эмоциональное выгорание или затянувшаяся постродовая депрессия?» – спросила себя Кристина, но тут же отмела второй вариант. Признаться в том, что «счастье материнства» иногда толкает на употребление антидепрессантов она не могла, даже самой себе. Не говорят о таких вещах вслух! О них думают тайком, оставшись в одиночестве, посреди надкусанных печений и разобранных конструкторов Лего.
Накопившаяся усталость брала своё: чем дольше Кристина оставалась под одеялом, тем меньше у неё было шансов выбраться. Сон тяжёлым катком шел по телу, надежно впечатывая его в скомканную простыню. «Что там в это время делают люди из рекламы? Наверное, проводят очередные успешные переговоры, или катаются верхом на лошади! К черту их, хочу спать…» – окончательно сдавшись подумала Кристина и тут же провалилась в мир сновидений…
Но, вместо цветочных лугов, над которыми порхают бабочки и жужжат пчелы, Маркелова обнаружила себя в тесном, одновременно сыром и душном помещении. Темно. Катастрофически не хватает воздуха… Первая реакция – испуг! Часто бьющееся сердце подсказывало, что это темница, из которой не выбраться. Паническая атака страшным зверем стремительно росла где-то рядом, во мраке, готовая в любую секунду наброситься и задушить девушку. К счастью, к делу подключилась логика. Здраво рассудив, что это – всего лишь сон, она заключила:
– Пуховое одеяло! Под ним же совершенно нечем дышать! Проснись и отбрось его в сторону…
Кристина облегченно выдохнула. Ее сны порой так реалистичны, что трудно убедить себя в их нереальности… Вытянув руки перед собой, девушка всем весом навалилась на темное нечто. Удивительно, но мрак не оказал сопротивления. Обернувшись дверью, он послушно распахнулся, обнажив пространство залитой солнцем площади. Высокая каменная стена, состоящая из крупных светлых блоков, а под ней – разноцветная толпа туристов.
– Стена плача? Ох, ну нет, нельзя быть такой впечатлительной! – сделав замечание самой себе, девушка прошла вперед.
Несмотря на страшную жару, обстановка на площади царила суетливая. Сотни путешественников всех возрастов и национальностей бесконечным потоком перемещались сразу во всех направлениях, попутно делая снимки и позируя для селфи на фоне достопримечательности. Настоящее вавилонское столпотворение, гудящее на всех языках мира. Одни молятся и плачут, другие смеются и жуют фалафель. Кристина никогда не была в Израиле, но почему-то, знала, что в этом весь он, радостно-скорбный, шумный и нестерпимо жаркий… Вечный узник Ближнего Востока, вынужденный держать круглосуточную оборону, но при этом не унывающий и гостеприимный.