В Поисках Спока

Макинтайр Вонда Н.

Маккой заметил, что Кендра смотрит на него как-то странно.

– Я что-то не то сказал?

– Да нет, – бросила женщина и убежала за водой.

Только Кендра ушла, как Маккой сзади опять услышал шаги. Приблизился какой-то незнакомый мужчина.

– Привет! Добро пожаловать на родную планету.

– Кто вы? – удивился Маккой.

– О, извини. Новичок я здесь. А тебя все знают, ты – Маккой с «Энтерпрайза».

– Вы ставите меня в неловкое положение, сэр. А вы, собственно…

– Не важно имя мне. Ты ищешь меня. Получил послание. Корабль

есть, ждет уже.

– Хорошо. Сколько? И как скоро он может взлететь?

– Как скоро? Сейчас. Сколько? Смотря куда.

– Ну, скажем, в сектор Мутара.

– О, Мутара запрещенный. Взять разрешение много денег стоит.

– Да к черту всякие разрешения! Никто не даст разрешения! – закричал Маккой, но вскоре понял, что перегибает палку, и заговорил тише, оглядываясь по сторонам:

– Кто же даст разрешение на полет в закрытый сектор? Послушайте, называйте цену, деньги у меня есть.

– Ты называй точное место, я называй деньги. В другом случае сделка нет.

– Ладно. Это Регул, а точнее, Регул-Один, мир «Генезиса».

– «Генезис»! – воскликнул незнакомец.

– Да, да, «Генезис»! – вновь сорвался Маккой. – Как можно притворяться глухим с такими чуткими ушами?!

Доктор поймал себя на мысли, что часто любил повторять эту фразу в адрес Спока.

– Регул-Один не разрешен. Запрещен планета.

– Послушайте же меня, любезнейший! – поднявшись из-за стола, Маккой схватил собеседника за воротник. – Регул-Один, может, и «запрещен планета», но я-то, черт побери…

Незнакомец больно сжал руку доктора, не дав ему договорить. Маккой попытался освободиться, но не тут-то было. Взбешенный, он гневно посмотрел на собеседника. Перед ним сидел довольно цивильный, с невзрачной внешностью человек, на лице которого играла нехорошая улыбочка. Под рукавами его пиджака надулись мускулы, и только сейчас Маккой понял, в объятия какого здоровенного детины он попал.

– Сэр, – тихо произнес незнакомец, – прошу прощения, но вы напрасно так повышаете голос. Не думаю, что вам хочется обсуждать подобные вопросы на людях.

– Как хочу, так и говорю. А вы кто такой? – Незнакомец попытался оторвать руки Маккоя от воротника, послышался треск рвущейся материи.

Доктор почувствовал боль в руках.

– Может, вас отправить домой, док?

– С какой стати я должен идти домой, ты, идиот? – Маккой уже не следил за своей речью:

– Если бы я так скучал по дому, то какого черта я стал бы нанимать корабль? – он зло посмотрел на собеседника, начиная принимать его за сумасшедшего. – И откуда, черт возьми, вы знаете мое имя?

Незнакомец понизил голос до уровня конфиденциальности.

– Федеральная служба безопасности, сэр.

«Вот оно как… агент…» – пронеслось в голове у Маккоя.

К столику подошла Кендра. Подавшись назад и отпустив чужой воротник, доктор попытался высвободить свои руки. Началась короткая возня. Случайно, освободив одну руку, Маккой ударил ею по подносу, который держала Кендра. Принесенная и разлитая в бокалы альтаирская вода

тут же оказалась на лице и плечах агента.

Вскочив с места, он стал вытирать лицо. Слегка смущенная инцидентом, Кендра попятилась к соседнему столику.

– Вы… вы невменяемый! – выпалил федеральный агент, все еще вытираясь.

Все посетители бара повернули головы в сторону потасовщиков, некоторые вскочили со своих мест. Маккой демонстративно направился к выходу, но агент решительно схватил его за руку и, заглядывая в глаза, с какой-то надеждой в голосе произнес:

– Мы не закончили наш отдых, доктор. Пойдемте со мной, мы прекрасно проведем время с вином и женщинами. Пожалуйста, пойдемте.

Вырвав руку и не попрощавшись, Маккой решительно направился к выходу из бара.

Глава 8

Пригнувшись, Саавик упрямо шла по таинственным полузасыпанным следам. Пурга больно хлестала ее по лицу; мерзли щеки. Видимость упала до расстояния вытянутой руки. Сквозь завывания вьюги путники едва слышали писк трикодера Дэвида, который словно говорил: «Вы на правильном пути».

О возвращении назад не могло быть и речи. Отступать было не в характере Саавик. Не помышлял о возвращении и Дэвид. Энтузиазм и желание ни в чем не уступить женщине гнали его навстречу неизведанному. Саавик шла чуть впереди, заслоняя своего спутника от ветра. Обнаружение невредимого и распечатанного гроба, тайна исчезновения тела вулканца – все это придавало особую значимость и пикантность их путешествию.

Обоих путников захлестнули эмоции. Саавик считала излишнюю эмоциональность очень опасной и, кроме того; вредной и нелогичной: открытость ментальных каналов мешала ей чувствовать Спока, правильно оценивать ситуацию и принимать верные решения. Что бы ни случилось, что бы они ни нашли на непредсказуемой планете – необходимо держать эмоции под контролем. Только теперь Саавик в полной мере стало понятно, почему вулканцы так долго и упрямо учатся подавлять свои чувства. Все это не что иное, как самозащита от боли, физической и душевной. Саавик дрожала от холода и напряжения, но упрямо двигалась вперед сквозь сплошную снежную пелену. Следы вели вверх по холму, и каждый новый шаг давался с гораздо большим трудом, чем прежде. Постепенно сугробы уплотнялись, покрываясь настом, а через несколько километров сменились многометровым слоем хрупкого льда.

Частые попискивания трикодера слились в сплошной пронзительный сигнал, перекрывающий даже шум ветра. Саавик остановилась и рукой подала Дэвиду знак выключить прибор. Сквозь вой ветра и хруст льда под ногами она уловила чье-то едва слышное испуганное похныкивание. Вновь появился наст, а затем и сугробы, в которых тонули ноги путников.

Странные следы стали петлять по снегу самым причудливым образом. Саавик решила, что они принадлежат какому-то зверьку, созданному еще первой экспедицией. Видимо, зверек ранен или чем-то сильно напуган. На всякий случай Саавик сняла с предохранителя свой фазер.