В поисках своей судьбы
Шрифт:
Мне потребовалось немного времени для принятия следующего очередного сумасбродного решения. Впрочем, я никогда и не скрывала от других взрывного характера. Если же в детстве, лет до тридцати, я и была застенчивой, а Нуршат неуемной егозой, то становясь старше, в один прекрасный момент наши шизы просто-напросто поменялись местами. Сестра становилась тихой и спокойной, в силу, наверное, обретения постоянного и надежного самца-пары. А я наоборот – импульсивной, в связи с отсутствием любимого человека и любого шпили-вили, и постоянно добивающего меня контроля со стороны отца.
Следующие несколько дней, я усиленно игнорировала все знаки внимания от привлекательных настырных самцов,
Алиф удивлял меня совершенно по-другому. Не знаю, на каких станциях по пути он раздобыл бисер, камни и различные веревочки, но мужчина умудрялся из этой всякой всячины смоздрячить мне такие украшения, что я как чучундра обвешивалась ими с ног до головы в комнате. При нем же я делала кислым мину, про себя надеясь на очередной такой же подарок.
– Нам нужно переговорить, – с деловым видом оба мужчины, ворвались без стука в мое жилище и уселись на кровать. Я приподняла бровь, не меняя расположения расслабленного тела. Мои ноги занимали часть стола, находясь на возвышении, а пятая точка устроилась на подушке, удобно подоткнутой под меня на стуле. Какие нахалы, а если бы я голая лежала, принимая воздушную ванну? Сомневаюсь, что такая встреча закончилась бы разговором.
– Слушаю тебя мой старший муж и тебя, мой господин, – придуриваясь, протянула я обоим.
– Госпожа Эла, – ничуть не смущаясь, кивнул в ответ Алиф.
– Чего ты добиваешься, пренебрегая нами и нашими подарками? – спросил Шон прямо, сверля меня недовольным взглядом очень голодного самца. Его обычные карие глаза раздевали меня в последнее время каждый раз, как только мы сталкивались в коридоре. Думаю, мужчина очень сильно в чем-то нуждался и точно обходил стороной андроида для утех, находящегося в каюте 'одиноких самцов'. Мне туда был запрещен вход. Но я удовлетворила неуместное любопытство, осуществив ночную вылазку. Не успев проникнуть на данную территорию, как на меня набросилась вполне приличная девушка с поцелуями. Она умело раздевала и укладывала меня в постель, а я очумела от ее натиска и пыталась активно сопротивляться не сдвигаемому роботу. Все закончилось до банального просто. Как только она склонилась к вожделенной цели, у галактической дамочки произошел конкретный сбой, она заклинила, так как искомого объекта не обнаружила. У меня с губ сорвался нерный смешок. Не представляю себя распростертой в позе звезды перед ней и другим женским полом. Обойдя ее со всех сторон и не обнаружив для себя ничего нового в ее теле, я быстро оделась и ретировалась, проклиная вездесущий курносый нос, который чуть не привел меня к моральному изнасилованию.
– Откажитесь от меня, – ответила я, не колеблясь, на его глупый вопрос.
– Не возможно, – выдал он.
Я спустила ноги вниз и махнула им рукой на дверь: – Свободны.
– Это не возможно, поскольку твой отец тебя все
– Зачем ты мне это рассказал? – едва сдерживая слезы, проговорила я, думая о том, какая очередная метеоритная какашка захотела меня в себе в жены.
– Что бы ты понимала, насколько все серьезно. Плюс к этому, мы пытаемся не только обезопасить тебя от будущих посягательств, но мало-мальски наладить с тобой хоть какие-то взаимоотношения, – Шон сосредоточенно почесал подбородок. – Знаешь, как тяжело играть нам влюбленных в тебя идиотов?
– Чего? – непролитые слезы испарились из моих орбит, не каждый день тебе признаются в обмане.
– Того, – фыркнул сидящий рядом с ним Алиф. Напускная гордость в осанке исчезла, и мужчина согнулся, устраиваясь поудобнее, закидывая на кровать и скрещивая между собой ноги. – У меня, подсолнух, целый гарем наложниц дома остался. А я за тобой хвостом виляю, как сопливый раб.
– Так чего ты поперся за нами следом? – разозлилась я, – оставался и дальше со своими песчаными ящерицами.
– Мне жена нужна была, – выложил он подлинную правду, – невинная и с хорошей кровью, чтоб наследники элитные родились. Тяжело найти достойную женщину. Условия нашей жизни ты сама видела, никакие. Была одна кандидатура, да и та плесенью оказалась. Я-то думал, что ее действительно похитили. А она предала меня, – выплюнул он сквозь зубы. – Хорошо ты под руку попалась. Наемники всегда хороший товар в тайных подземках прячут, сам не найдешь. Кое-кто продал мне про вас информацию. Жетоны всегда стелили передо мной дорогу куда угодно.
– Ты не дал ответа, – я взъерошила обрезанные волосы, пытаясь понять, что мне делать дальше. Принятая мною ранее абсурдная идея смотаться с корабля в неизведанную галактику была пока временно перенесена на хранение на диск правого полушария головы.
– Меня привлекла ты экзотической внешностью, – он подошел ко мне и пропустил пальцы через мои кудряшки.
Я подозрительно сощурилась на его красные космы, не веря ни единому слову.
– Поначалу, – продолжил он. – К нам редко залетают пришельцы. А тут такая удача посмотреть мир. Кроме того, мне еще ни разу не попадалась такая строптивая ящерка, – передразнил он меня.
Я надулась от того, что до конца мужчина не раскрыл истинную тайну пребывания на нашем корабле и переключилась на Шона: – А у тебя какой интерес помогать мне?
Тот недолго думая, взял мой визор со стола, пощелкал по экрану и протянул мне. Я включила запись.
Шло заседание Правительства. Тринадцать галогерианцев как обычно сидели вокруг овального стола, уткнувшись на картинку, показываемую над поверхностью столешницы. Присмотревшись к голограмме, я невольно выдохнула: – Это же моя мама!
Меня одернул Шон, привлекая к дальнейшему просмотру.
– Фишэ Хаасс, почему вы утверждаете, что эта самочка обычная галогерианка? – мужчина с хищным лицом и острым взглядом вцепился в собеседника напротив, пытаясь просверлить его насквозь. – Наши данные утверждают об обратном, – он отодвинул стул, приподнимаясь с почетного места и смахивая несуществующие пылинки с костюма. Заложив руки за спину и небрежно при этом подергивая себя сзади за кончик белой косы, этот тип повернулся спиной к фишэ, устремляя острый взгляд куда-то в угол комнаты. Через несколько миксициклов молчания он отмер, развернулся и заговорил: