В поисках утраченного
Шрифт:
Он достал нож, вставил его в щель чуть ниже ручки, медленно провёл вверх, лезвие упёрлось в щеколду. Попробовал приподнять, не получилось.
— Похоже, засов, — прошептал он Алексею, — здесь не пройдём, пошли, поищем другой путь.
Они вновь вернулись на задний двор, внимательно осмотрели все окна, но те были высоко, залезть, конечно, не проблема, но шума не избежать, совершенно неожиданно Алексей заметил небольшую дверь сзади дома. Дом стоял на высокой клети, и эти двери вели в саму подклеть, есть там выход в дом или нет, неизвестно,
— Странно это. Весь дом закрыт наглухо, а здесь, пожалуйста, как будто приглашают. Мол, заходите, гости дорогие, не стесняйтесь.
— Но другого пути у нас, похоже, нет.
— Похоже, нет.
— Тогда, вот, что нужно просто ещё немного подождать и понаблюдать за ними. Если там кто-то есть, обязательно даст о себе знать.
— Понаблюдать-то можно, да вот времени у нас не так-то много. Ночи они хоть и стали длиннее, но всё равно пока ещё коротки.
Они вернулись назад к Веронике.
— Что случилось?
— В дом не попасть, всё закрыто, а шуметь нельзя, подождём ещё, вон за той дверцей понаблюдаем.
Они просидели ещё около часа. Когда дверца, что вела в подвал, потихоньку приоткрылась и оттуда появилась голова. Голова повернулась в стороны, оглядела округу, и вслед за головой из подклети вылез опричник, он ещё раз огляделся, потом заглянул назад. Следом показался ещё один человек в чёрном. Парочка размялась, прошлась по двору из стороны в сторону.
— Так что, брат Панфутий, как думаешь, спит уже бабка?
— Думаю, спит, чего ей ещё делать-то, деда нету.
— Тогда пошли до Курилихи сходим, а то совсем в этом подполе загнёмся.
— А как кто нагрянет, не ровён час?
— Да кто здесь может нагрянуть? Разве что черти по бабкину душу придут. Дед-то ейный у нас в подвале сидит, а те, что убёгли, то им явно дела нет до бабки.
— Может ты и прав Прохор, может и прав, да только боязно что-то. А как начальство прознается, что мы вместо того, чтобы стражу нести, к Курилихе бегали?
— А как оно прознается, коль ты ни кому не проболтаешь? — Хихикнул первый.
— Так с проверкой может нагрянуть.
— Не до проверок им теперь, им бы успеть всю Слободу перевернуть, да ещё надобно стражу нести, вона, слыхал, вроде как молодой царевич нагрянул, теперь не только Государя охоронять, а и его тоже надобно.
— Ладно. Уговорил чёрт. Уж больно хороша водка у Курилихи, иначе ни за что не согласился бы.
Парочка прикрыла за собой лаз и, обогнув дом, вышла на улицу.
— Интересно, есть там ход в сам дом или нет, и открыт ли он, — прошептал Алексей.
— Так пошли, посмотрим, — предложил Афанасий.
Но только мужчины собрались идти к лазу, как он вновь открылся, и из него показалась ещё одна голова.
— Это ещё что такое за явление? — Удивился Афоня.
Эта голова, как и прежняя, осмотрелась по сторонам, после чего начало появляться всё тело, Алексей присмотрелся. Это был ни кто иной, как Авдотья, собственной
— Слушай, друг, — прошептал он Афоне, — да нам сегодня, кажется, везёт.
Алексей бесшумной тенью рванул к дому, старуха как раз наклонилась, что бы прикрыть дверцу, когда он схватил её сзади, зажал рот и втолкнул обратно в подпол, следом за ним в подвал ворвался Афанасий.
— Слушай меня внимательно бабка Авдотья, — прошептал Мещеряков ей на ухо. — Сейчас без лишнего шума проходим к тебе в дом, и там у нас с тобой будет долгая, но полезная для нас обоих беседа, в противном случае я тебе прямо здесь горло перережу. Поняла? Если поняла, кивни. — Бабка часто закивала головой, — Вот и славненько, веди, да смотри без глупостей. — Он подтолкнул её кинжалом в бок.
Бабка провела их под домом к лестнице, что вела наверх. Алексей первым пропустил Афанасия, затем бабку, взобравшись сам, плотно прикрыл ляду.
Луна в эту ночь светила ярко и зажигать свет надобности не оказалось, они усадили старуху на стул, посреди комнаты, на всякий случай, привязав к нему.
— Ну, здравствуй, Авдотья Лукинична, гостеприимная ты наша. Что не ожидала меня увидеть?
Бабка сидела на стуле с широко раскрытыми глазами, она действительно ни как не ожидала видеть здесь Алексея, да ещё и в таком виде.
— Не губи, батюшка, не по своей воле, — запричитала она трясущимися губами.
— Это я сейчас проверю, по своей, аль не по своей. Если ты старая ведьма, сейчас же отправишь меня с моей подругой назад, я поверю тебе, если только слово промолвишь против, убью не задумываясь. Готова?
— Не губи, батюшка, всё сделаю, как скажешь, да вот только не могу я, не в моих это силах.
— Лжёшь старая, да я сейчас проверю, вот как только начну на спине у тебя ремешки вырезать, сразу правду скажешь. — Кричать было нельзя, и Мещеряков склонился над самым ухом старухи, на которое со злорадством и скрытой улыбкой нашёптывал, что он собирается сделать с Авдотьей, если та не согласится на его условия. — Не поможет это, тогда за пальчики твои примусь, ишь как их повыкручивало у тебя полиартритом, так я каждый суставчик разомну, а заодно и переломаю, каждый, по одному, что бы ты своими ручками больше ничего взять не смогла, у стариков косточки очень плохо срастаются. Что не веришь?
— Не губи, батюшка, ты же не такой как эти, ты же образованный человек, ты не сможешь так издеваться над старухой.
— Смогу, ещё как смогу, ты даже не представляешь, каким изощрённым методам добычи информации я обучен. Куда там Малюте с его средневековыми методами. Ты ещё умолять меня будешь, что бы отпустил в мир предков, да я не сделаю этого. Ты будешь подыхать очень медленно и очень долго.
— Говори, что надо, я всё сделаю, — наконец согласилась бабка.
— Нужно мне немногого, вернуть меня, мою подругу и моего товарища, который единственный остался жив из всех кого вы отправили сюда, домой. И всё.