В поисках утраченной близости
Шрифт:
Дальше мне осталось только перефразировать Остапа Бендера: при условии немедленного приобретения иероглифских учебников никому не известный колледж правового обеспечения в кратчайшие сроки может быть переименован в Московский государственный университет, ну а МГУ, соответственно, придется разместить у себя на фасаде скромную вывеску упомянутого выше колледжа.
Всю эту галиматью тетка выслушала с широко открытыми глазами. На лице ее отчетливо проступали сомнения: верить – не верить.
Поверить… в этом есть большой, огромный соблазн. Поверить в то, что ты профессионал, что органично связана с британской культурой. Поверить,
Но если верить, придется быть последовательной и поверить во все, о чем говорила я. И в жизненную необходимость приобретения учебников тоже. Тетка колеблется, вертит в руках калькулятор, чувствует все-таки: где-то здесь скрыт подвох. В кабинете воцаряется напряженная тишина – слышно только, как по циферблату движутся стрелки.
3
Свободный (англ.).
Рабочий день подходит к концу. И ведь не только мой рабочий день! Скоро все клерки, менеджеры и консультанты хлынут на улицы из своих издательств, офисов и контор. На главных городских магистралях выстроятся автомобильные очереди, именуемые в просторечье пробками. Интересно, во сколько я приеду в Дубровск? Часам к восьми? А пустят ли меня в больницу?
– Я посчитала. Вот… – Клиентка не решается предать гласности получившуюся у нее сумму и с мычанием протягивает мне калькулятор.
– А мы сейчас проверим, – включается в игру безмолвствовавшая до сих пор Анна Игоревна. Ее наманикюренные пальчики легко и задорно прыгают по кнопкам счетной машинки. – Да, все верно. Вот такая сумма. Я сейчас вам выпишу счет.
– Мне надо будет переговорить с директором колледжа, – тяжело поднимаясь, объявляет тетка. – Я постараюсь убедить его в необходимости закупить ваши книги… – Бедняжка! До чего ж она хочет верить! – Но если у меня не получится, то вы…
– Ну конечно! – энергично соглашается Анна Игоревна. – Наш консультант подъедет к вам в колледж – это ее непосредственная обязанность, – короткий строгий взгляд в мою сторону, – и все разъяснит вашему директору.
Я смотрю на смятенную тетку и продолжаю чувствовать себя Остапом Бендером. И долго потом, сидя в пробках, не могу отвязаться от этого грязненького чувства. Сама бы я в жизни до таких ухищрений не додумалась! Все Анна Игоревна. Это ее штучки: тренинги, технологии продаж. Очередной тренинг состоится в сентябре… Нет, надо увольняться. Уходить с этой треклятой работы. Только вот куда уходить? Ах да, замуж! Замуж за Стива.
Некоторое время я боролась с искушением подумать о том, какие у меня шансы выйти за Стива замуж, или просто помечтать, как будет, когда я наконец-то выйду за него. «Не думай, а то еще сглазишь!» – тут же зашипел на меня мой собственный внутренний голос. Но думать о Стиве было так приятно – оборвать все мои мысли враз, в один миг я все-таки не могла.
Однако мечты о замужестве – не самое лучшее занятие на дороге. От сложных матримониальных проблем меня отвлек сигнал стоящей сзади машины. Пробка с грехом
– Ермакова? Алла Викторовна?
– Да, это я.
– С вами говорит капитан милиции Коржев Андрей Александрович.
– Кто? – Я буквально остолбенела. – Капитан милиции? А что, собственно, произошло?
Капитан Коржев рекомендовал мне немедленно явиться на дачу в Холщево. Он даже заметно воодушевился, узнав, что я нахожусь на Ленинградском проспекте и двигаюсь в холщевском направлении.
– Мне нужно в Дубровск, в больницу к тетке, – сопротивлялась я.
– Здесь дела поважнее, чем больница.
– Какие еще дела?
– Труп.
– Вы шутите?
– Труп на принадлежащем вам участке.
– Я… я… Не может быть!
Коржев что-то сказал в ответ, но я ничего не слышала, оглушенная страшным словом «труп».
Через полчаса я въезжала в Холщево, успев за это время проиграть все мыслимые и немыслимые гипотезы.
Ко мне на дачу забрался бомж. Говорят, бомжи любят селиться на пустующих дачах. Забрался и умер…
Ах нет, какой же бомж?! Мой участок день и ночь караулит Вова. На пару с Валентином. Точно, это происки Валентина! Решил таким образом заманить меня на рандеву.
Ерунда! Он и думать забыл о рандеву со мной. Нет, дело все-таки в воде. Сколько же от нее беспокойств, а доходы пока что нулевые… Одна радость – благодаря воде о моем пребывании на свете вспомнил Стив. Правильнее сказать, вода дала ему повод позвонить. Он ведь не забывал, не забывал меня ни на минуту! Конечно, не забывал – вчера я это очень даже почувствовала.
У ворот нашей дачи стояли милицейские «жигули». Значит, правда труп. Может, Вова грохнул какого-нибудь строптивого инвестора? Что теперь начнется? Меня, как владелицу участка, затаскают по судам…
На даче было полным-полно милиции. Почти сразу после меня приехала еще одна машина, и оттуда вылезли люди в форме. Я не помню никого из них, кроме Коржева. Коржев белобрыс, у него вытянутое, слегка приплюснутое лицо, небольшие светлые глаза, внимательный взгляд и тихий голос.
Сначала он долго перебирал мои документы: паспорт, права, права, паспорт… Затем поинтересовался, знаю ли я такого Белецкого.
– Его убили?
– Нет. Расскажите, что вы знаете о нем.
– Он доктор в санатории «Холщево»… – начала я упавшим голосом.
А если сейчас, в довершение чуда, выплывет история наших отношений с Валентином?
– Когда и где вы познакомились с Белецким?
– Первого мая этого года, в поселке Холщево, недалеко от станции. Мы провели вместе всего один вечер…
– Вечер или ночь?
– И ночь, но это не имеет никакого значения.
– Больше вы не встречались?
– Нет, как же…
С каждой минутой я все острее ощущала трагизм таинственного события, случившегося у нас на даче, но почему-то не решалась уточнить, что именно это было за событие. И вместо того чтобы обратиться с этим кардинальным вопросом к Коржеву, я принялась покорно рассказывать о Раисе Дмитриевне, о нашей с Вовой беседе у ворот, ставшей вдруг такой роковой и судьбоносной.