В поисках ведьмы
Шрифт:
— Ты чего добиваешься, красавица? Это — дело службы безопасности.
Я пожал плечами:
— Вы же сами велели собрать сведения о сотрудниках. Я так подумала, что нужны все сведения…
— Да нет, я только хотел, чтобы ты анкеты в порядок привела. Кстати, где ты все это нарыла?
Я снова пожала плечами:
— В интернете… Судебные архивы. Открытый доступ.
Толстяк покачал головой, снова вздохнул и уже более деловым тоном спросил:
— На место Гриднюка метишь, на службу безопасности?
— Нет. Пока, — ответил я. — Все-таки основное у него — сопровождение товаров. А где мне с этим
— Молодец, умная девочка, — успокоился директор. — Далеко пойдешь. Да, зайди к Гриднюку, занеси ему этот отчет. Пусть думает, что делать.
Не знаю, как мне удалось обаять начальника службы безопасности. Наболтал ему что-то про родню в спецвойсках да про первую любовь, погибшую в Чечне, нагло заимствовав куски сюжета одного из земных детективов, которые подсовывал мне мой электронный дух в качестве «сказки на ночь». Мужик сначала косился на меня, как на какую-то неведомую зверушку, но потом успокоился, что я не собираюсь под него копать, и размяк. Вытащил коньяк, разлил по стопкам, но вдруг опомнился, застеснялся, запинаясь, спросил, употребляю ли я…
В общем, получилось все как нельзя лучше. Для меня, конечно, а не для вороватого менеджера. А по конторе поползли слухи о том, что суровый «безопасник», которого все дамы в коллективе считали совершенно неперспективным даже для легкого флирта, вдруг влюбился в секретаршу шефа, и не только поит ее коньяком и кормит шоколадом, но и засыпает ее цветами.
Правда, про цветы было уже наглой ложью, Гриднюк только один раз притащил мне пучок ландышей, и то только потому, что я отыскал ему в интернете сайт ветеранов Афганистана и помог зарегистрироваться там на форуме. Седой мужик, плачущий перед монитором, обнаружив среди посетителей сайта кого-то, кого он давно считал мертвецом, — это еще та картина. Мне невольно пришлось при этом присутствовать. Так что ландыши были платой за мое молчание.
Впрочем, чего бы обо мне ни болтали, мне все было выгодно. Туся с каждым днем все заинтересованнее поглядывала на меня, когда мы вместе ехали домой в маршрутке, а вскоре стала намекать на то, что у меня наверняка есть какие-то особые способности.
Но это было уже потом. А на третий день после вечера в «Славтиче» мне вдруг позвонила Мари и предложила встретиться.
Вот тогда-то, у кафе, я и рассмотрел как следует ее машину — смешная такая, похожа на деловитого жука. Называется «Пежо».
Заметив мой взгляд, Мари грустно улыбнулась:
— Каждой блондинке — по красной машинке.
— Что? — не понял я.
— Это мой так шутит. В рифму, — ответила девушка и, пискнув сигнализацией, заперла свою «Пежу». — Пойдем, чего на улице торчать!
В кафе было тихо и прохладно.
Мы немного поболтали о том, о сем, но девушка быстро перешла к делу:
— Знаешь, а ты понравилась Барсуку.
Я не знал, как на это реагировать. Вроде бы Мари — любовница этого «орочьего вождя». Значит, не должна так мило щебетать с возможной конкуренткой. И в ресторане она на меня напряглась. Неужели девочку «поставили на место», и теперь она занимается поставкой своему боссу временных любовниц, контролируя, чтобы ни одна из них не заняла в гареме место «старшей жены»?
Но Мари, заметив мое недоумение, рассмеялась:
— Барсук сказал, что ты — подходящая компания для
Я улыбнулся в ответ:
— Не поверишь — у меня та же самая история! Ни одной нормальной девушки рядом! Ей-богу, с парнями гораздо приятнее дружить, хоть знаешь, чего от них ждать. А девушки — или дуры, или стервы, которые только и караулят, чтобы сказать за спиной какую-нибудь гадость!
— Я на них, конечно, внимания не обращаю, — подхватила Мари. — Что бы там ни болтали, я все равно остаюсь любезной, они от этого еще сильнее злятся. Ну и пусть! Пусть позлятся, раз такие дуры! Куда ни посмотришь, ни кожи, ни рожи, а самомнение выше крыши! Завидуют до дрожи!
В общем, после получаса беседы мы прониклись друг другу искренней приязнью. Точнее, Мари ко мне прониклась. Был бы я в своем нормальном теле, то не упустил бы момент. Дамочка разгорячилась, заговорила почти искренне. Дамочка, надо сказать, весьма привлекательная. Хотя я блондинок не очень люблю, они обычно какие-то блеклые, но эта была очень даже ничего. Несмотря на модельную фигуру, вся такая сочная, налитая. А грудь ее, туго обтянутая топиком, — так вообще мечта. Я поддакивал Мари, отмахиваясь от возникавших в мозгу пикантных картин. Ну, зачем мне сейчас думать о том, как выглядит она, если заменить топик и брючки на что-нибудь более интимное? Еще заметит, как я на нее смотрю, и подумает, что ее новая подруга — лесбиянка.
— Ну вот, а Пашка до сих пор врет, что что-то про меня знает, — наконец вернулся я мыслями в реальность.
— Что знает? — я сделал удивленное лицо. — Вообще мужики — тоже странная публика. Они почему-то уверены, что они обязательно должны быть единственными и неповторимыми. И стоит им напомнить, что они — не первые, это вдруг вызывает такую обиду.
— Ах, как ты верно сказала, — закивала Мари. — То есть ничего такого не было, но Барсук же должен понимать, что мне было не двенадцать лет, когда мы познакомились.
— А что такое вообще могло быть? И при чем тут Пашка? Он же вроде…
Мари вдруг покраснела:
— Ну, встречались мы… всего-то месяц, наверное. Я же не знала, что он, гад, фотолюбитель!
В мозгу у меня что-то щелкнуло, и я сообразил:
— Думаешь, может начать тебя шантажировать? Только зачем ему?
— Для собственного удовольствия, просто чтобы власть показать, — скривилась Мари. — Он еще та сволочь. Сам меня Барсуку подложил, думал, я на два фронта работать буду, а я — умная, я вижу, кто человек, а кто — говно.
— А он?
— А он пока только намекает…
Я задумался:
— А как давно это было… Ну, в смысле, сколько ты с Барсуком?
— Скоро два года, — ответила Мари.
И вдруг зачастила, проглатывая окончания слов:
— Да ты не сомневайся, я заплатить смогу! Я давно Барсука подбиваю картинную галерею открыть, я же искусствовед по образовании. И вот он наконец-то денег дал, помещение арендовали, ремонт делаю, закупаюсь, так что деньги я найду, не проблема, только уж очень хочется Пашке козью рожу показать, чтобы не думал, что я у него на крючке! Да и было бы что вспоминать, ничего такого не было, я же не кто попало, я же понимаю!