В поисках Виллы
Шрифт:
Дверь открыла седовласая старуха, уставившаяся на Грейс водянистыми глазами с покрасневшими веками.
— Вы говорите по-английски?
Склонив голову набок, старуха стала похожа на какаду с белым гребешком.
— Английский? Да-да, конечно.
Грейс старалась говорить громче.
— Я Грейс Эшертон, кузина Виллы Бедфорд. Остановилась в её квартире наверху.
— Может быть, вы зайдете? Познакомитеся с моей сестрой? Но не пытайтесь говорить с ней. Она совершенно глухая и понимает только
Произношение у старухи было столь же совершенно, как и манеры. Она проводила Грейс в уютную гостиную с вышитыми салфеточками и представила точно такую же старушку, которая медленно раскачивалась в кресле-качалке, блаженно прикрыв глаза.
— Катрин, — громко окликнула та, — проснись. У нас гостья.
Мутноватые глаз остановилась на Грейс.
— А? Кто эта юная леди?
— Кузина фрекен Бедфорд из Англии. А это моя сестра Катрин. Меня зовут Анна. Выпейте с нами кофе. Только не говорите, что у вас нет времени. Он уже сварен. Катрин, мисс Эшертон выпьет с нами кофе.
Катрин только улыбалась, продолжая покачиваться. Они с сестрой были в одинаковых старомодных платьях с высоким воротником, обе румяные, веселые, здоровые. Такой результат в столь почтенном возрасте заставляет задуматься о прелестях незамужней жизни, — решила Грейс. Во всяком случае, живется им лучше, чем Вилле, запутавшейся в своих мужчинах, и даже самой Грейс, постоянно себя одергивающей.
— Моя сестра давно оглохла, — Анна суетясь с кофейными чашками.
— Значит, её спрашивать бесполезно. А сами вы не слышали днем ничего необычного?
Старушка задумалась, склонив голову на бок.
— Меня весь день не было, но кто-то заходил в квартиру.
— Вор?
— Нет, не похоже.
Грейс уже пожалела, что напугала старушку.
— Скорее, кто-то из знакомых Виллы. Я думала, вы могли кого-то видеть.
— Нет, не видели. Днем мы с сестрой любим вздремнуть. А с тех пор, как фрекен Бедфорд поселилась наверху, стараемся не обращать внимания на её гостей. Она особа молодая, пусть живет по-своему. Но говорят, она внезапно уехала. Что скажет Аксель, когда вернется? Не представлю, верно, Катрин?
Качалка замерла.
— Что-что?
— Я говорю, как огорчится Аксель, узнав, что фрекен Бедфорд уехала.
Сердце Грейс забилось часто-часто.
— Аксель? — Якоб, Свен, Аксель, Густав…
— Он наш племянник.
— И живет с вами?
— В этой тесной квартирке с двумя старухами? Нет, он заезжает к нам, когда возвращается из путешествий. Правда, Катрин? Он хороший мальчик.
— Он много ездит? — Грейс взяла чашку кофе.
— Он капитан, и много плавает. Исландия, Норвегия, Финляндия, иногда Прибалтика. Дела его идут неплохо. Правда, Катрин?
— А он женат?
Старуха покачала головой. Шутка ей понравилась.
— Ну
Кофе был ужасно крепким. Грейс пила его крохотными глоточками, жалея, что их не слышит Польсон.
— Вилла ему нравилась?
— Думаю, да. Но потом она перекрасилась в немыслимый цвет, а Аксель имел серьезные намерении и сказал, что цвет неподходящий. Они разругались и даже на врем расстались.
— Жаль, — вздохнула Грейс. — А ваш племянник симпатичный?
— О, вы должны взглянуть! Смотрите, вот его фотография!
— Чего ты показываешь, Анна? — спросила Катрин.
— Снимок Акселя в двадцать один год. Представляете, двадцать лет назад! Сейчас он куда и меньше улыбается.
Но и на фото он не улыбался. Узкий подбородок, прямой длинный нос, холодные светлые глаза. Никакого сходства с изнеженным и капризным Густавом IV.
— Да, симпатичный, — признала Грейс. — А когда он приедет?
— Заранее мы никогда не знаем. Он появляется и исчезает, как дикий гусь.
Анне понравилось сравнение, и она его повторила, добавив, тихо хихикнув:
— Умный наш гусек.
Грейс встала. Она узнала кое-что новое, но ответов на её вопросы по-прежнему не было. Аксель — не Густав. Вот и все. А что писала про него в дневнике Вилла?
«Аксель так ужасающе серьезен, и так немногословен…»
— Вы заходите к нам, мисс Эшертон, — сказала Анна, и Катрин добавила:
— Это так любезно с вашей стороны.
Дверь закрылась, старушки исчезли, будто снова убрали в шкаф старую фотографию. Но почему Польсон ничего не сказал про Акселя?
Зайдя попозже поинтересоваться насчет новостей, тот сокрушался: знал ведь, что у старушек есть племянник, но фру Линдстром и все прочие называли его капитаном Моргенсоном, и никогда — по имени.
В гостях у старушенций он никогда не бывал, и Вилла тоже. Польсон не верил, что Вилла встречалась с племянником. Разве что раз-другой? Разве она не написала в дневнике, что он неразговорчив? Нет, это не Густав.
Грейс жаловалась, что голова её словно набита ватой. Как здорово, что завтра она едет за город с Синклерами!
Польсон поначалу расстроился, но тут же спохватился, что даже хорошо, если она проведет время с Синклерами, потому что по воскресеньям сам он всегда ходит куда-нибудь с сыном и это правило никогда не нарушает.
Конечно, сын у него должен быть на первом месте, но все же голос Грейс прозвучал резче, чем ей хотелось бы:
— Вы не обязаны мне помогать.
Грейс чувствовала себя уставшей и замерзшей. Радости от того, что она нашла Акселя, как не бывало. Польсон на неё не смотрел, но она заметила, что он обижен, и пожалела, что вела себя так недружелюбно.