В поисках змея
Шрифт:
— Да, милая, — мама начала кивать, подтверждая папины слова, но мне что-то не верилось, — меня как-то в детстве укусила, мало приятного. Что-то я действительно себя накрутила.
Накрутила — не то слово. Сидят, переглядываются, как заговорщики. Видела я уже такие их гляделки, они всегда были, когда родителям нужно было что-то обсудить наедине.
Что же так напугало маму? Или она тоже верит в эту сказку про полоза? Если дело обстоит именно так, то мамина суеверность зашла слишком далеко, и нужно будет поговорить с папой, а то упустим
— Саша сегодня звонил, буквально на минуту, связи у него почти нет, представляешь, даже не сказал, где находится, — засмеялся папа, переводя тему разговора, — говорит, не положено! Просил передать тебе поздравления, сказал, что по всем скучает, а по младшему сестрёнышу особенно!
Я по Сашке тоже очень скучала! Так получилось, что мой любимый братец выбрал себе стезю военного. Вечные командировки, разъезды, сборы, что жутко раздражает маму, которая на расстоянии его личную жизнь устроить не может.
А вот на счет того, что я младшая — тут ещё можно поспорить!
Дело в том, что мы двойняшки, и родители долго нам не говорили, кто же из нас первым появился на свет, чтобы мы не ссорились. Но начиная с того момента, когда нам с Сашкой исполнилось по четыре года мы всё конючили и конючили, пока родители не «сдались» и по «секрету» не рассказали каждому из нас, что первым был (была) — ты. Конечно, «секрет» мы хранили долго, часа два примерно, до первой ссоры, и раскрыли их нехитрый обман. Родители до сих пор отказываются признавать это обманом, назвав свой поступок стратегическим отступлением ради мира в семье, а кто из нас всё-таки старше, нам тогда так и не сказали! И ведь до сих пор молчат, как партизаны!
В детстве вопрос старшинства решился просто — родители предложили нам младшего братика, или сестричку, чтобы мы вдвоём были старшими, и мы, наивные, с радостью согласились!
Знала бы я тогда, как поступит со мной родная сестра, в жизни бы не дала своё согласие. Хотя вряд ли это бы что-то изменило — разговор про третьего ребёнка с нами завели, когда мама была на шестом месяце беременности.
— Василиса тоже передаёт тебе свои поздравления, — не успела я подумать про неё, как мама заговорила о сестре, — и наилучшие пожелания.
— Мама…
— Акулин, ну вы ведь родные сёстры! — завела мамуля свою вторую любимую песню. — Вы уже сколько времени не общаетесь! Не знаю, какая муха тебя укусила, что ты полностью игнорируешь наличие сестры, но может быть, хватит? Она скучает по тебе, давно простила все обиды и очень хочет снова присутствовать в твоей жизни.
Она? Простила все обиды?! Мне?! От такой наглости, я даже не сразу нашлась, что ответить. Знала бы ты, мамочка, как меня растоптала твоя младшая дочь, попыток бы нас помирить не делала.
— Маш, они обе уже взрослые и в своих отношениях сами в состоянии разобраться, не вмешивайся, — пришёл мне на помощь папа.
Остаток нашего чаепития прошёл спокойно — мама больше не затрагивала неприятных
Отец тоже был не в курсе причин нашей ссоры (хотя ссора — это мягко сказано), и несмотря на то, что мы обе его дочери, он встал на мою сторону. Это, конечно, никогда не озвучивалось вслух, но я чувствовала это и видела в его поступках. Он всегда останавливал маму, когда она начинала просить меня помириться с сестрой, всегда сглаживал углы, или просто переводил тему разговора, когда речь о ней заходила в моём присутствии.
Иногда мне начинало казаться, что он знает, что случилось, но по какой-то причине молчит, но потом я отгоняла от себя эту мысль. Не может такого быть. Никто не знает. Только я и Василиса. Скорее всего, папуля интуитивно чувствует, что здесь не обычная ссора между сёстрами и действительно позволяет нам разобраться во всём самим.
Около трёх часов дня родители уехали домой, а я стала наводить марафет. К шести часам нужно быть уже в кафе, а у меня ни прически, ни макияжа человеческого ещё не сделано! Хорошо, что на маникюр вчера сходила — одной заботой меньше.
Быстро заказав такси, на пять часов, я начала в темпе приводить себя в праздничный вид. Жаль, что праздничного настроения нельзя вернуть с помощью косметички!
«Мама Люба, давай! Давай! Давай!» — заорал на всю квартиру мобильник мелодией, которая стоит у меня исключительно на Нику.
А что я могу сделать, если её свекровь действительно зовут Любовью Сергеевной? Устоять, и не поставить на неё эту песню, я не смогла, когда Вероника мне рассказывала, как мать её мужа застукала их в…хм…интересных обстоятельствах!
— Именинница слушает! — весело крикнула я ей, пытаясь одновременно удержать плечом трубку и застегнуть на спине платье.
— С днём рождения, дорогая моя! — тут же получила я крик в ухо. — Я такси вызвала, может мне через тебя поехать? Захватила бы, всё равно по пути, что скажешь?
— Опоздала ты, у меня тоже машина на подходе, — пыхтя и дважды чуть не уронив телефон, я всё же справилась с платьем, — попробуй Эльке позвони, может, они ещё не вызвали?
— Не, она сказала, Андрей сам отвезёт, на их машине, а обратно трезвого водителя вызовут, — Ника на секунду отвлеклась на говорившего что-то ей мужа, — слушай, Лин, а где ты такой классный браслет себе купила?
— Ты о чём? — перебирая в уме все покупки за последнее время, украшений среди них я вспомнить не смогла.
— Ну, тот, со змеями, на видео! Такой интересный браслет, серебро, да?
— Ник, я же его там нашла, когда телефон уронила, ты видео мельком что ли смотрела?
— Видео — огонь! — засмеялась подруга. — Жаль ты не снимала свои зазывания полоза, наверняка это было очень феерично!
— Феерично я упала в ноги отругавшему меня за вопли дедушке! — вспомнив старика, мне снова стало немного некомфортно.