В поисках Золушки
Шрифт:
— Ты испачкаешь руки, — предупредил я, — не думаю, что ты захочешь пойти в Суши — бар с перепачканными руками и джинсами.
Она посмотрела на джинсы.
— Я знаю один ресторан, Bar — B — Q, мы могли бы пойти туда. Там пол сделан из скорлупы орехов. Однажды, я там видела сидящего за столиком толстого мужчину без рубашки.
Я улыбаюсь, влюбляясь в нее еще немножко.
— Звучит замечательно
Мы оба падаем на землю и начинаем отползать от ее крыльца. Она засмеялась, и я улыбнулся.
— Тсс… — прошептал
Я открыл для нее дверь, и она забралась на переднее сиденье. Вслед за ней я проскользнул в машину и сел на свое место. Мы пригнулись, хотя, думаю, это уже не имеет никакого смысла. Если бы Скай выглянула в окно, она бы увидела мою машину, припаркованную около дома Шесть. Поэтому неважно, увидела бы она наши головы или нет
Шесть вытерла руки о свои джинсы, впечатлив меня этим жестом. Повернувшись, она посмотрела на меня, в то время как я все еще продолжаю смотреть на грязное пятно на ее джинсах. Оторвав свой взгляд, я посмотрел на нее.
— В следующий раз, когда ты приедешь за мной, спрячь свою машину. Это слишком рискованно.
Мне нравится ее замечание.
— Уверена, что следующий раз будет? — я ухмыльнулся. — Наше свидание только начинается.
— Верно подмечено, — она пожала плечами. — Может, к концу свидания я тебя возненавижу.
— Или я тебя возненавижу.
— Это невозможно, — она положила ноги на приборную панель, — я не ненавистная.
— Не ненавистная, — такого слова даже не существует.
Она оглянулась назад через свое плечо, а затем повернулась обратно с угрюмым взглядом.
— Почему здесь пахнет так, как будто тут побывал целый гарем шлюх?
Она натянула блузку до носа, чтобы перебить запах.
— Все еще пахнет духами? — я ничего не чувствую. Возможно, этот запах уже проник в мои поры, и я выработал к нему иммунитет
Она кивнула.
— Это ужасно, — ее голос приглушен блузкой, — открой окно, — она имитирует рвоту и это меня веселит.
Я завел машину и выехал на дорогу
— Если ты откроешь окно, ветер испортит твою прическу. Ты не взяла сумку, а значит у тебя нет расчески, следовательно, когда мы приедем, ты не сможешь причесаться.
Она до конца открыла окно со своей стороны.
— Я уже грязная и лучше я буду лохматой, чем от меня будет пахнуть как от шлюхи.
Свежий воздух наполнил салон машины, и ее волосы разлетелись в разные стороны. Откинувшись на сидение, она расслабилась.
— Намного лучше, — глубоко вздохнув, она закрыла глаза.
Я стараюсь не отвлекаться от дороги, но это чертовски сложно.
— Как зовут твоих братьев? И какая ты по счету?
— Закари,
— Твои родители не планировали больше иметь детей?
Она кивнула.
— Моей маме было сорок два, когда я родилась. Никто не ожидал, что будет девочка, но все очень обрадовались, когда на свет появилась я.
— Я рад, что родилась девочка.
Она засмеялась.
— Я тоже.
— Почему тебя назвали Шесть, если ты пятый ребенок в семье?
— Шесть — это не мое имя. Мое настоящее имя — Семь Мари Джейкобс. Когда мне было четырнадцать, мы переехали в Техас. Рассердившись на них за это, я стала называть себя Шесть. Я делала это лишь для того, чтобы позлить их. На самом деле, это было не так важно, но я была упрямой и не сдавалась. Теперь все зовут меня Шесть, за исключением моих родителей.
Мне нравится, что она сама выбрала себе прозвище. Мой тип девушек.
— Вопрос тот же. Почему тебя назвали Семь, если ты была пятым ребенком?
— На самом деле, особых причин нет. Просто моему отцу нравится это число.
Кивнув, я взял кусок еды и внимательно на нее посмотрел. Я жду этого момента. Момента, когда ты думаешь, что девушка идеальна и вдруг одним движением или словом она все портит. Это случается тогда, когда девушки начинают говорить о бывших возлюбленных или упоминают о том, сколько детей хотят или делают что— то, что начинает тебя раздражать, например, красят губы во время ужина.
Я терпеливо жду, когда же выявятся недостатки Шесть, но до сих пор не могу найти ни один.
Конечно, мы общаемся только три или четыре часа, поэтому ее недостатки могут быть зарыты глубже, чем у других.
— Значит, ты средний ребенок? — спросила она. — Ты страдаешь «синдромом среднего ребенка»?
Я качаю головой.
— Наверное, примерно настолько же, насколько ты страдаешь «синдромом пятого ребенка». К тому же, Ханна на четыре года старше меня, а Чанк на пять лет младше меня, так что у нас большая разница в возрасте.
Засмеявшись, она подавилась напитком.
— Чанк? Твою сестричку зовут Чанк [4] ?
— Все ее зовут Чанк. Она была полненькой.
Она смеется.
— Ты всем даешь прозвища. Скай ты называешь CheeseTits, а Холдера «Безнадежным». Как ты меня назовешь, когда меня не будет рядом?
— Если я даю людям прозвища, я индивидуализирую их. И я еще не придумал тебе кличку, — откинувшись на спинку стула, я задался вопросом, почему же я до сих пор никак её не прозвал. Обычно, я быстро придумываю людям прозвища.
4
Игра слов. С английского Chunk — кусок