В понедельник рабби сбежал
Шрифт:
— Нельзя поощрять их, — сказал рабби, — иначе от них не избавиться.
— В это пареньке есть что-то особенное. Когда-нибудь он, возможно, станет мэром города.
Рабби усмехнулся.
— Не этот. Этот будет торговцем, владельцем такого же магазинчика и будет целый день сидеть на табурете перед своим магазином, покуривая кальян и поглощая бесконечные чашки кофе. Он будет владеть половиной города, и мэр будет числиться в его платежной ведомости.
По мере того, как они углублялись в древний город, постоянно спускаясь вниз, характер улицы менялся. Магазины здесь были предназначены не для
Один раз Мириам и Дэвид пришлось прижаться к стене, когда два осла, навьюченных грудами пустых деревянных ящиков из-под фруктов, протрусили по улице, подгоняемые криком маленького мальчика. В другой раз им пришлось отступить в подвернувшийся дверной проем, чтобы не сбило с ног стадо овец, которое гнали через узкую, похожую на коридор улицу.
В одном месте улица странно расширилась во что-то вроде площади, где несколько девочек пяти-шести лет играли в игру, похожую на классики. Увидев Смоллов, они тут же подбежали, умоляюще протягивая грязные маленькие руки с криком: — Деньги, деньги.
— Не обращай на них внимания, — сказал рабби и строго покачал головой в их сторону. Одна маленькая девочка схватилась за живот, чтобы показать, что она голодна, а когда и это не дало никакого результата, зашаталась и упала на землю. Мириам чуть было не остановилась, но рабби пошел дальше, и она боялась потерять его из виду. Оглянувшись, она с радостью увидела, что малышка встала и опять играет с другими детьми.
— Как ты думаешь, она могла быть голодна, Дэвид?
— Только не эта. Они все выглядят достаточно упитанными, а на ней новые ботинки.
Указатель направил их к ряду узких ступеней, и они последовали туда за группой людей. Поднявшись, они увидели широкую площадь и за ней Стену. С каждой стороны дорожки стоял солдат, и женщины должны были открыть сумочки для осмотра.
Смоллы оказались на каменном балконе, расположенном выше площади. Ограда, поставленная под прямым углом к Стене, отделяла женскую часть справа от мужской слева. Десятка два женщин стояли рядом со Стеной на женской стороне, дотрагиваясь до нее. На мужской стороне людей было намного больше, большинство из них молились, раскачиваясь и кланяясь в экстазе.
— Это что-то значит для тебя, Дэвид? — мягко спросила Мириам.
Он медленно покачал головой, раздумывая.
— Не сама Стена. Для меня это просто стена. Хотя это, скорее всего, часть Храма, построен он был, по-видимому, Иродом, который не входит в число моих любимцев. Но молящиеся там производят на меня впечатление. Возможно, людям действительно необходимо особенное святое место.
— Мы спустимся?
У барьера они разделились.
— Я буду ждать тебя здесь минут через двадцать, — сказал он.
Он немного
— Ты молилась?
— Да. Но я бы не хотела говорить тебе, о чем.
— Ты и не должна.
— Ну, тогда и не буду. Там одна женщина пыталась заставить меня надеть длинную юбку, которая была у нее с собой. Я отказалась.
Он посмотрел на ее ноги.
— Она, наверное, просто позавидовала.
— В щелях между камнями на моей стороне засунута куча всяких маленьких бумажек.
— На моей тоже. Я заглянул в некоторые.
— Не может быть!
— Конечно, а почему бы нет? Я же положил их на место.
— И что в них?
— Кто-то хочет, чтобы Бог вызвал землетрясение в Египте. У меня был соблазн не класть ее назад, но потом подумал, что Бог, скорее всего, сам разберется. В одной просили о выигрышном номере в лотерее. А еще в одной просят излечить от болезни.
Отметив его тон, она спросила:
— Ты это не одобряешь, похоже?
— Почему, это довольно трогательно. Дома, пожалуй, я бы и мог кое-что сказать, но здесь…
Мириам взяла его под руку.
— Здесь как-то все по-другому, правда?
Он серьезно кивнул.
— Так много людей, все такие разные, и все приходят сюда в поисках чего-то. Посмотри на того высокого блондина. Копия парня, с которым я учился в колледже. Этот немного поплотнее, правда, но после стольких лет мог и поправиться. — Он нахмурился, стараясь вспомнить. — Эббот, Уильям — нет, Уиллард Эббот. Он учился в какой-то фешенебельной привилегированной частной школе, где все преподаватели до мозга костей британцы, все увлекаются играми и спортом. Мы все пришли в колледж, в основном, из городских средних школ. Он был еврей, но абсолютно ассимилированный, так что знали об этом очень немногие.
— Здесь всем кажется, что они знают многих. Каждый напоминает кого-то знакомого.
— Думаю, этого следовало ожидать. Есть несколько определенных типов характерных еврейских лиц. Но к Билли Эбботу это не относилось. Банально, но факт: он не был похож на еврея.
Они собрались уходить, когда рабби услышал.
— Смолл! Дейв Смолл!
Они остановились: блондин широкими шагами направлялся к ним, протягивая руку.
— Билли Эббот! И правда, ты!
— Собственной персоной. Вы, конечно, путешествуете. Знакомитесь с достопримечательностями.
— Точно. — Рабби представил Мириам. — А ты? Ты здесь по делу?
— Я живу здесь, возле Кесарии. Я гражданин Израиля, занимаюсь аудитом. Раз в месяц выбираюсь по делам в Иерусалим и взял себе за правило каждый раз сходить посмотреть на Старый Город и Стену. Большинство моих клиентов в Тель-Авиве и Хайфе, а я живу на полпути между ними, есть возможность иногда сыграть в гольф.
— И есть миссис Эббот? — спросил Дэвид.
— О, да. И три маленьких Эббота, два мальчика и девочка. А вы? У вас есть дети?