В портовом городе
Шрифт:
— Колумба я у него купил.
— У кого? — не понял Сергей.
— У того, в шляпе... Сейчас спрошу у тети Риты, как его зовут. — Гешка повернулся было к дверям магазина, но Сергей ухватил его за рукав куртки:
— Не надо...
Прежде чем войти в кафе, Сергей быстро оглядел себя в большое зеркало, причесал густые, встрепанные ветром волосы. Сидя за столиком, он нетерпеливо поглядывал на двери, ждал Риту.
Рита быстро прошла через зал, села рядом и сразу спросила:
— Гешка что-нибудь натворил?
—
— Хорошо.
Помолчали.
— Вы давно увлекаетесь марками? — начал Сергей.
— Да, очень, — ответила она. — Еще в детстве отец научил меня читать их. Он был настоящим коллекционером.
— А есть ненастоящие? — быстро спросил Сергей.
— Есть. Некоторые собирают марки по узкому признаку — считают рубчики перфорации, то есть зубчики, понимаете? Или на одной из марок какой-то серии не отпечаталась, например, звездочка на гербе — редкий случай, вот ее и ищут... Но это — ненастоящие филателисты.
— А настоящие?
— Настоящие считают: марка — всегда кусочек истории страны. Иллюстрированная история... — Рита задумалась. — Вы видели нашу первую послереволюционную марку?
— Не приходилось.
— На ней — перечеркнутая красными полосами эмблема Временного правительства. Дата — январь 1918 года и надпись: «Совет рабочих и солдатских депутатов». Ведь это было тогда, когда у нас еще типографии не работали... А посмотрите на выпуски последних лет: спутники, «Покорители космоса», «Семилетка в действии»... Разве это не сама история?
— Хорошо вы об этом говорите, — сказал Сергей. — А бывают, наверное, и курьезные истории с марками, правда? Например, марка, на которой Колумб смотрит в подзорную трубу...
— Где вы видели такую марку?
— У Гешки. Он купил ее. За пять рублей. Представляете, — целый месяц без завтраков!
Официантка поставила перед ними тарелки. Рита вдруг спросила:
— А почему хлебный суп?
— Но ведь вы сами согласились...
Она подняла на Сергея глаза:
— А я и забыла... А знаете, в отношении Гешки... Спекулянты — они и марки не оставляют в покое...
— Между прочим, такую же марку я видел на иностранном корабле.
— Вы моряк?
— Нет.
Сергей замолчал. Он так любил разговаривать с Гешкой, глядя в его чистые мальчишеские глаза, ему так легко было с Глаузинем и так свободно в маленьком кафе на углу — никакого чувства связанности.
И сейчас с этой темноглазой девушкой он тоже чувствовал себя свободно, легко — не хотелось, чтобы стало иначе...
— Я — инспектор Рижской таможни, — сказал Сергей.
— О, это, наверно, поинтереснее, чем истории с марками?
— Знаете, как обычно пишут: «Покончив с таможенными формальностями, мы, наконец, сошли на берег»... Красноречивое «наконец»... — Сергей усмехнулся. — А работа — да, интересная. Кстати — хотя нет, это
— Кто?
— Он был сегодня у вас в магазине, когда мы разговаривали. Поклонился вам.
— А-а, Куралюн...
— Он что, страстный коллекционер?
— Как вам сказать, — Рита пожала плечами. — Для меня скорее оптовый покупатель... — Она задумалась, посмотрела на Сергея. — И это меня иногда настораживает. Но, может быть, я ошибаюсь?
И спохватилась — взглянула на часы.
— Пора? — спросил Сергей.
Она кивнула.
— А если вас интересуют марки, — Рита поднялась, — советую сходить на филателистическую выставку Рыбника... Это здесь, рядом.
— Рита, можно вас попросить пойти туда вместе со мной?
— В качестве гида?
— Если не возражаете...
— Нет, почему же, — сказала она. — Завтра после работы.
«Концлагерь на 15 суток»
Таможенники сдавали смену.
— Были приняты: греческий теплоход «Класик» с грузом волокна, — говорил старший наряда, обращаясь к Глаузиню, — норвежский теплоход «Амундсен» — рыба. За рубеж ушли: наш пароход «Пешт» с грузом пшеницы для Германской Демократической Республики и «Даугава» с экспонатами для нашей выставки в Рио-де-Жанейро. «Редер» скоро уходит. А на подходе — судно из Исландии, польский танкер и шведский лесовоз. Пока все...
Когда-то, заступая в наряде Глаузиня на первое дежурство, Сергей слышал в докладе сдававших смену только перечисление названий кораблей и грузов, а теперь поймал себя на том, что хорошо видит и ставший у причала «Класик» и тот красавец-теплоход, на борт которого грузили экспонаты для советской промышленной выставки в Бразилии.
И ему было приятно чувствовать себя участником большой жизни порта. Выставка в Бразилии откроется вовремя еще и потому, что в далеком порту Риге таможенники быстро и четко оформили отход судна...
— Хорошо, — сказал Глаузинь. — А задержания?
— Одно, незначительное...
— Очень хорошо.
— Счастливого дежурства, товарищи!
Сдавшие смену ушли. Дверь за ними захлопнулась.
Глаузинь достал сигарету, вставил ее в мундштук и хотел что-то сказать, но зазвонил телефон.
Сергей поднял трубку, выслушал, сдвинул брови:
— А сколько марок? Ах, вот как! Спасибо.
Он повернулся к Глаузиню:
— Звонили из городского вытрезвителя. Там «ночевал» матрос Курт Гауптман с «Редера». В носке у него нашли двадцать пять рублей и несколько марок. Нет, нет, не валюту, а почтовые марки... Странно, почему он прятал с валютой и марки?
Глаузинь нахмурился:
— Непонятно... Но советская валюта — это уже результат контрабанды. Капитан судна, насколько мне известно, валюту не обменивал...