В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия)

Николаева Раиса Борисовна

— Ну, за что мне это? Ну, что я такого сделал?

— Может, ты старушку не перевел через дорогу, или кошкам к хвостам привязывал консервные банки? — робко предположила она. — А вообще, если бы ты сразу искренне сказал мне о своих чувствах…

— Ты, именно в эту минуту, хочешь знать, что я чувствую к тебе? — перебил ее Шертес. Она с сомнением посмотрела в его злобные глаза и таким фальшивеньким голоском уверила его, что лучше она подождет другого раза. — Зачем же ждать? — удивился вампир и за ногу подтащил к себе Лори, пытающуюся уползти от него на четвереньках.

…Два часа спустя

— Шертес, ты укусил меня? — пораженно

сказала Лори.

— Тебе что жалко? — лениво отозвался вампир, уютнее устраиваясь в кровати, готовясь ко сну.

— Но ты же говорил, что моя кровь для тебя — яд?!

Шертес вздохнул, понимая, что от объяснений не отвертеться.

— Понимаешь, Лори, ты так сильно захотела меня, что смогла изменить свою кровь, что она стала для меня самым желанным лакомством, или вернее сказать наркотиком.

— И как я это сделала? — удивилась Лори.

— Понятия не имею, ты — шагарра, и этим все сказано.

— Ах! — счастливо выдохнула Лори, устраиваясь рядом с Шертесом и прижимаясь к нему.

…Пятнадцать минут спустя.

— Шертес!

— Лори, я сейчас задушу тебя, — уже с настоящим раздражением в голосе, сказал вампир. Но Лори было плевать и на его недовольство, и на его раздражение, поскольку перед ней стояла угроза пострашнее.

— Значит так, Шертес, — с расстановкой и металлом в голосе произнесла она, — если какая-нибудь кривоногая шагарра-самоубийца приблизится к тебе ближе, чем на десять километров… — она не успела досказать свою угрозу, Шертес перебил ее.

— А почему кривоногая? — заинтересовался он.

— А тебя только это беспокоит?!

Конец первой книги.

Раиса Николаева

"В последний раз спрашиваю по-хорошему: ты на мне женишься?" — 2

Ревность брошенной женщины страшна, особенно, если она вампир. Но… где наша не пропадала?

Часть первая

Глава 1

— Вы лжете, лжете! — в ярости кричала Марисса, швыряя о стены все предметы, что попадались ей под руку. — Не мог, не мог Шертес жениться на какой-то ублюдочной человечке. Не мог!

— Он женился, — угрюмо пробурчал ее отец, — полностью выполнив ритуал единения и… — докончить фразу ему не позволил истошный крик дочери, заглушивший его слова.

— Нет, нет, нет, не верю, — плача повторяла Марисса, отрицательно мотая головой. — Он не мог, он не мог, только не Шертес! Шертес никогда бы, никогда бы…

— Шертес женился на человеческой женщине! — твердо сказал отец, понимая, что остановить истерику дочери невозможно. Он не собирался ей врать, считая, что пусть она переплачет, как следует, один раз, чем будет постоянно питать несбыточные надежды. — Шертес женился, и ты ничего не можешь изменить, — в последнюю секунду его голос дрогнул от жалости к Мариссе, но он пересилил себя и ласково добавил: — Выкинь его из головы. Он не любил тебя, с ним ты никогда не была бы счастлива.

— Была бы, была! — истерично

закричала Марисса, у которой слова отца вызвали новый приступ боли и ревности. — Он полюбил бы меня обязательно. Полюбил! — упрямо топнула она ногой.

— Теперь мы этого не узнаем, — миролюбиво сказал лорд Догар и тут же понял, какую глупость он только что совершил. Однако слово не воробей. Глаза Мариссы сузились и загорелись демоническим светом, слезы на щеках высохли, на скулах появился лихорадочный румянец.

— Почему же не узнаем? — почти спокойно спросила она. — Узнаем, обязательно узнаем. Я вот что подумала, поскольку лорд Шертес ни при каких условиях не мог бы жениться на человечке, вывод один: его к этому принудили или обманом, или силой, или чем-то опоили. Во всяком случае этот нелепый брак должен быть расторгнут, нити, соединяющие их должны быть разорваны и… короче говоря Шертес должен быть моим, и он им будет! — при последних словах Марисса повысила голос, а Догар смотрел на нее и думал, за что же ему выпало такое несчастье иметь дочь с таким буйным, неукротимым, неуправляемым нравом. Но он любил ее больше всех своих детей, и (не признаваясь себе в этом), потакал ей во всем. Вот и теперь, справившись с первым потрясением после слов дочери, он осторожно спросил ее, как же она собирается добиться своей цели.

— Этот брак будет разорван, даже если мне придется убить эту гадину! — торжественно поклялась она.

— Если ты ее убьешь, — остудил порыв дочери Догар. — Шертес рано или поздно узнает об этом и тогда, я не знаю, что произойдет, но счастливой ты не будешь никогда. Шертес не простит подобное.

— Я не буду ее убивать, даже если она окажется в моих руках, — пообещала Марисса. — Мне надо, во- первых, чтобы она призналась, как именно заставила Шертеса жениться на себе, во-вторых, мне надо, чтобы он слышал каждое слово ее признания. Потом пусть он сам решает, как с ней поступить.

— Марисса, — уже откровенно испугался Догар, поскольку хорошо знал этот взгляд своей дочери, обычно все свои самые безумные поступки, она совершала именно с таким блеском в глазах, — прошу тебя ничего не предпринимать, пока я не выясню все что можно, об этой женщине и об обстоятельствах этой свадьбы. Прошу тебя, не делай пока ничего!

Марисса дернула плечом и нехотя пообещала.

Догару и самому было интересно узнать, как же так лучилось, что сам Шертес, этот противник брака так опростоволосился, что позволил какой-то человечке связать себя нерушимыми узами. Ответа пришлось ждать почти месяц. Все это время Марисса не находила себе места, словно фурия, слоняясь по замку и все круша на своем пути. Поэтому когда прибыл посыльный, Догар немедленно вызвал дочь.

— Мои люди рассказывают, что эта женщина каким-то образом спасла его.

— Значит, о любви нет и речи! — радостно закричала Марисса, и Догар понял, что теперь никто на свете не сможет ее остановить.

Вся бешеная энергия, что клокотала в душе Мариссы, и которую она не могла выплеснуть, пока металась по замку, словно зверь в клетке, теперь нашла себе достойное применение. Нет, Марисса дурой не была и она не собиралась сломя голову мчаться к Шертесу, чтобы вывести на чистую воду подлую воровку, укравшую ее жениха. И как сердце Мариссы не рвалось осуществить справедливую месть, она смогла его укротить, чтобы составить безупречный план по возвращению украденной собственности и хорошо продумать возможность его осуществления.