В постели с незнакомцем

Уайн Мэри

— Я вижу, как уверенно вы со всем управляетесь, Байд.

В глазах кухарки сверкнуло нечто похожее на облегчение. Анна закатала рукава до локтя.

— Однако на кухне всегда найдется работа для еще одной пары рук.

Работа Байд и другой девушки полностью застопорилась. Анна потянулась к ножу, прикинула на руке его вес и без каких-либо колебаний другой рукой схватила скользкую рыбину. С помощью нескольких ловких движений она разрезала ее, осторожно удалила кости и осмотрела тушку, чтобы убедиться, что полностью очистила ее от костей. Она чувствовала устремленные

на нее глаза. И могла мысленно поблагодарить Филиппу за науку, которая помогала ей с этим справиться.

Научила держать спину прямо, когда на тебя исподволь давят. Нет, она не дрогнет.

Анна закончила разделку рыбины, ни разу не отвлекшись отдела. Положив очищенную мякоть на чистый поднос, она потянулась за другой рыбиной.

— Я вижу, ваша мама научила вас кухонным делам, госпожа. — Байд взяла другой нож. Быстрыми движениями она разделала еще одну рыбину. — Поскольку я слыхала, что вы находились при дворе, я приятно удивлена, что вы так ловко это делаете.

Анна положила вторую рыбину на поднос. Ей не хотелось слишком уж откровенно лгать и придумывать, что она работала на кухне при дворе. Пришлось найти другой ответ.

— Меня отправили на кухню в Уорикшире, когда мне исполнилось одиннадцать лет.

Это было гораздо ближе к истине.

Байд кивнула.

— Моя мама работала всю жизнь за этим столом. Я стала месить тесто, когда мне требовался стул, чтобы видно было столешницу.

Работа снова возобновилась, чего нельзя было сказать о беседе. Другие слушали, пытаясь составить мнение о характере Анны. Она была их госпожой, к тому же англичанкой. Было много таких, которые полагали, что представители двух этих народов не смогут сосуществовать. Не одна английская жена просидела многие годы в своей спальне, оставаясь чужестранкой, хотя и родила представителей следующего поколения. Анна жалела, что ее единокровную сестру ожидает именно такая судьба. С ее тщеславием и при ее дурном характере она будет чувствовать себя очень несчастной в Стерлинге.

«А мне здесь нравится».

Это была еще одна неожиданно пришедшая мысль. Сейчас они приходили гораздо чаще. Может, ее мозг размягчился? Анна слышала, что тюрьма ломает вначале личность и лишь затем тело.

Она не должна думать о такой судьбе.

Не разгибая спины, Анна возобновила разделку рыбы. Выполнение работы, которую она делала бы, если бы находилась в Уорикшире, порождало чувство надежности и уверенности. Она старалась не думать о том, что теперь она не спит рядом с кухней.

Зато ее тело не могло забыть, что она провела ночь с Бродиком. Об этом напоминали теплые волны, которые приливали к ее коже. Желание пробудило те места, которых она еще два дня назад не ощущала. Например, кожу на бедрах, руки — при воспоминании о том, что эти места гладил Бродик. Его ладони согревали ее.

Сердце ее ускорило свой перестук. И хотя между бедрами по-прежнему саднило, ей хотелось снова ощутить там твердую плоть Бродика. Анна не могла понять, как это, будучи пронзенной таким копьем, она могла испытывать удовольствие. Тем не менее она испытывала.

Она

раскрыла ящик Пандоры, и ей теперь хотелось большего. Она чувствовала, что в ее жилах вместе с кровью разносится какое-то безумие. И, подобно безумцам в Бедламе, она счастлива этим безумием. Она приветствовала свое вожделение, потому что знала, какие восторги она испытает, если будет удовлетворять свое желание.

Она будет обожать младенца.

Эта мысль отрезвила ее, погасив горячечный восторг. Это было ее тайное желание — родить ребенка. Жизнь под пятой Филиппы лишала ее этой радости. Она похоронила эту мысль глубоко в себе, чтобы не испытывать боли, видя, как округляются и становятся тяжелыми ее подруги, ожидающие ребенка.

Бродик хотел ребенка от нее.

Ее подхлестнуло искушение воспользоваться шансом, который ей предоставлялся. Зачать ребенка, а все прочее не имеет значения.

Но затем Анна снова вернулась к той мысли, которую она раньше похоронила в себе. Она не найдет здесь счастья. Подобная награда невозможна при таком обмане.

— До меня дошел очень интересный слух.

Каллен был в привычной для себя форме, он готов шутить и поддразнивать.

Бродик закатил глаза. Его интересовало одно — он хотел видеть свою жену, но это лишь заставило его поморщиться. Получать удовольствие от нее — это одно. Но ни один мужчина не должен испытывать влечение к жене, если впереди много работы.

Каллен ухмыльнулся.

— Кажется, твоя жена провела весь день на кухне.

— И что она делала?

— Ты выглядишь мужчиной, который относится с подозрением к жене, хотя ее невинность и чистота только что доказаны.

— Брось меня разыгрывать, брат. Скоро и ты женишься, а у меня хорошая память.

Что-то похожее на раскаяние отразилось на лице Каллена.

— Ладно-ладно, я забыл, что ты не выносишь, когда тебя поддразнивают. Ты тут же ощетиниваешься и готов к бою.

— Каллен…

Его брат ухмыльнулся.

— Ты скоро узнаешь об этом. Она приготовила тебе ужин. Я думаю, что твой желудок покрепче, чем твоя терпимость к розыгрышам.

Пир!

Бродик тут же сосредоточил все внимание на столе, с опаской подумав о том, что он может сейчас увидеть. Регулярные посещения королевского двора едва ли могли научить женщину даже тому, чтобы она могла нарезать буханку хлеба. Однако как хозяйка дома его жена могла делать на кухне все, что ей заблагорассудится. Никто из слуг не станет ей противоречить, даже если они увидят, что она делает что-то неправильно.

— Я никогда не видел тебя таким бледным после того, как отец застал тебя с первой женщиной.

Его брат смеялся над ним, его голос разнесся над столами. На вид еда на столах выглядела вполне съедобной и аппетитной. Но главное был все же вкус.

— Тебе не захочется так шутить, если она приправила суп наперстянкой.

— Вы готовы сказать мне, что будете сомневаться во мне всякий раз, милорд?

Он вспыхнул. Этот негромкий голос, выговаривающий ему, был ощутимее пощечины. Он был скотиной даже с учетом того, что он пикировался с братом.