В постели с врагом

Харри Джейн

Чего доброго, Гийом и впрямь охладел к ней и вмешательству тетки только порадовался. Или — эта мысль казалась особенно нестерпимой — сам попросил баронессу де Планиссоль помочь ему выпутаться из неловкой ситуации…

Спустя дней десять после приезда измученная сомнениями Лилиан взяла такси и съездила к дому миссис Фотерингэй, однако подняться по ступеням и нажать на кнопку звонка так и не решилась. Ну что она скажет этой почтенной даме? Спросит, как поживает ее кузен Гийом? Счастлив ли он, здоров ли?

Едва переступив порог своей квартиры,

Лилиан проверила автоответчик. Там накопилось без счету сообщений от Юджина. Невероятным усилием воли она заставила себя набрать номер телефона бывшего жениха, минут пять слушала его страстные признания в любви и требования встретиться и поговорить, и наконец холодно отрезала:

— Скажи это все Коринне де Планиссоль. Затем осторожно опустила трубку на рычаг.

Больше в тот день телефон не звонил…

Лилиан уже подумывала, не сменить ли ей место жительства. В один прекрасный день соседка Франсин вернется и захочет занять свою комнату. А мысль о том, что рано или поздно придется возвращаться, в ставшую ненавистной квартиру, сводила Лилиан с ума. Пожалуй, стоит и впрямь дать в газеты объявление о продаже и присмотреть себе хорошенький домик в другом конце города, решила она. Чтобы даже окрестности не будили неприятных воспоминаний.

Однако на следующее утро Лилиан проснулась настолько разбитой, что переселяться ей имело смысл разве что на местное кладбище.

— Может, я съела что-нибудь не то? — предположила она, выходя из ванной после мучительного приступа тошноты. — Или вирус какой подцепила?

— Вполне возможно, — согласилась с ней Франсин. — Надеюсь, скоро тебе полегчает.

Лилиан действительно быстро пришла в себя и благополучно проработала, как говорится, от звонка до звонка. Вот только за ланчем безобидный бутерброд с ветчиной отчего-то вызвал у нее примерно ту же реакцию, что и утренний кофе…

— Странно, не правда ли? — пожаловалась она подруге тем же вечером.

— Еще как странно. — Франсин внимательно посмотрела на Лилиан и неожиданно предложилa: — А не сходить ли тебе к врачу?

Лилиан не сразу поняла, что подруга имеет в виду, а когда сообразила, то покраснела до корней волос.

— Уж не думаешь ли ты, что я… беременна? — испуганно прошептала она.

— А почему бы и нет, — невозмутимо отозвалась Франсин. — Ты далеко не первая женщина, которая оказывается в подобном положении. Или ты так безоговорочно веришь в средства контрацепции?

— О нет!

— Что — нет? — решила уточнить подруга. — Ты точно знаешь, что не беременна? Или просто в ужасе от мысли, что тебе, возможно, предстоит стать матерью?

— Последнее… — прошептала побледневшая Лилиан. — Мне и в голову не приходило подумать о возможных последствиях моего… — она не договорила.

— Ну, так послушайся доброго совета и сходи к врачу, чтобы знать наверняка. Вдруг ты зря паникуешь, — рассудительно заметила Франсин.

Нет, не зря, подумала Лилиан, до боли стискивая пальцы. Черт бы подрал подругу вместе со всеми ее предположениями! Хотя это не меняло дела.

Сбой месячного цикла, что она до сих пор упрямо списывала на стресс, в ее случае мог означать только одно. И Лилиан просто прятала голову в песок, как страус, закрывая глаза на очевидное. Посещение врача наверняка подтвердит то, о чем молодая женщина уже знала в глубине сердца.

Ребенок… У меня будет ребенок от Гийома, мысленно сказала она себе, машинально кладя ладонь на живот…

Лилиан вышла из поликлиники и постояла немного на тротуаре, нащупывая в сумочке солнечные очки. По улице нескончаемой чередой мчались машины, шум стоял оглушительный, но молодая женщина ничего не слышала и не видела.

Когда полчаса спустя она переступила порог гостиной, Франсин хватило одного-единственного взгляда на отрешенное лицо подруги и на ее дрожащие губы, чтобы все понять. Она усадила Лилиан в кресло, заварила ей крепкого чая и едва ли не силой заставила осушить чашку до дна. Но подруга еще не скоро пришла в себя. Как ни была готова Лилиан к тому, что скажет ей врач, однако профессиональное мнение специалиста оказалось для нее сродни удару молнии.

— Боюсь, тебе придется-таки поговорить с Юджином, хочешь ты того или нет, — мягко произнесла Франсин, когда решила, что Лилиан способна понимать обращенные к ней слова.

— С Юджином? — молодая женщина недоуменно посмотрела на нее. — Но при чем тут Юджин? — и, только тут осознав, куда клонит подруга, всплеснула руками: — О Господи, неужели ты думаешь…

— По-моему, вполне разумное допущение, — Франсин уселась на стул напротив Лилиан и внимательно вгляделась в ее бледное лицо. — Но, предположим, я ошиблась, тогда выходит, что младенец — результат твоего… романа с этим французом, да? — она недоверчиво покачала головой. — Ни за что бы не поверила и даже готова пожалеть беднягу Юджина.

— Вот уж кто меньше всего заслуживает жалости, — презрительно ответила Лилиан. — Бедняга Юджин и не такое заслужил. Он, как мне стало известно, всласть поразвлекся, когда ездил отдыхать на Бали.

— А ты решила отплатить ему той же монетой? — Франсин осуждающе покачала головой. — Очень неразумный поступок, дорогая.

— Нет, — со вздохом ответила Лилиан. — Вовсе нет. Насчет Юджина я узнала гораздо позже…

— А ты собираешься сообщить этому Монфору, что ему предстоит стать папой? — осведомилась Франсин, выдержав тактичную паузу.

— Смысла нет. В моей жизни он — лишний, — с трудом выговорила Лилиан. — Я совершила ужасную ошибку и намерена навсегда вычеркнуть эту историю из моей памяти. Все кончилось, все осталась в далеком прошлом.

— Ничего не кончилось, — грубовато возразила Франсин. — И кому, как не тебе, знать об этом. Если, конечно, ты не собираешься… избавиться от ребенка.

Если бы Лилиан не была уверена в доброжелательном отношении к ней подруги, она возмутилась бы, услышав подобное предположение. Но Франсин не раз и не два доказала свои преданность и верность, а потому заслуживала снисхождения.