В постели с врагом
Шрифт:
— Ты снова цепляешься к словам.
Его мощное оружие — улыбка. Стоит ему улыбнуться, как я сразу же забываю обо всех обидах. Вот и сейчас.
Да какая разница, как он сказал, главное, что смысл я поняла правильно. Ему действительно важен наш ребёнок, он хочет его, он его ждёт. Все эти бытовые мелочи — просто мелочи, мы обязательно притрёмся друг к другу. Не могла судьба свести двух людей с такими проблемами и просто так подарить им ребёнка. Значит, это было нужно, значит, мы со всем справимся.
Идея с галереей
Слишком много было "против" и так мало "за". Рыжая Роза из продуктового — это лишь вершина айсберга, я понимала, что самая тяжёлая артиллерия впереди. Впереди ещё мой развод, потом развод Рината, раздел имущества…
— Тебе идёт это платье, — прошептал он и, подцепив указательным пальцем лямку, потянул вниз. — Ты вообще очень красивая.
Его губы на моём плече — словно разряд электрического тока, мне было приятно осознавать, что я желанна, что он хочет меня.
Наш второй секс на его супружеской кровати был совсем другим — нежным, долгим, совсем не таким, как прежде, в номере мотеля. Раньше было больше взрывной страсти, наверное, потому что это был украденный секс любовников. Сейчас же мы действительно как будто любили друг друга.
Уснул он моментально, даже поленился принять душ, я же ещё долго лежала на его плече и смотрела, как причудливые тени играют на потолке, привыкала к пока чужой спальне, впитывала её ауру, её запахи. Я думала о том, как скоро мы начнём ремонт в пустующей комнате, как из безликой и холодной она превратится в чудесную детскую.
Всё будет хорошо. Мы справимся.
Не отпуская тонкую ниточку радужных мыслей, я, не включая свет, чтобы не разбудить Рината, пошла в ванную. Не забыв налить на донышко густой душистой пены, открыла воду, попробовала кончиками пальцев её температуру — беременным противопоказано париться, тем более в первом триместре. Уже собираясь забраться в белое пушистое облако, я увидела на полу под раковиной какой-то продолговатый флакон. И вроде бы ерунда, но что-то побудило меня его поднять.
"Неотрополин" прочитала я на упаковке крошечных бледно-жёлтых таблеток.
Я понятия не имела, от чего данный препарат, но сразу поняла, что это очередной "привет" от Жанны. Кажется, эта женщина будет преследовать меня в этом доме целую вечность!
Я раздражённо засунула баночку с пилюлями в свою косметичку, которую по старой привычке оставила на краю раковины, и наконец-то забралась в ванну.
Тогда я ещё не знала, что именно эти странные таблетки положат начало моей паранойи.
Часть 35
Утром мы вышли из дома
Меня немного раздражала подобная конспирация: зачем скрывать то, что рано или поздно всё равно откроется? Но я решила не спорить, чтобы не испортить его и так не слишком приподнятое настроение. Оказалось, он из тех, кто ненавидит по утрам всех и вся. А ещё Бонго внёс свою "пахучую" лепту — наложил кучу прямо у порога, и Ринат, выходя из дома первым, угодил туда своими кожаными "Стефано".
— Твою мать, Стелла! Твою же ты мать! — злился он, закатывая глаза и вытирая подошву о ещё влажный после утреннего полива газон. — Ты представляешь, сколько стоят эти туфли?
— Боже, прости, он никогда не вытворял ничего подобного. Даже будучи щенком. Бонго! — зло позвала я, но ретривера и след простыл. Прятался, наверное, где-то на заднем дворе, осознавая, что натворил. — Ещё раз извини, у него адаптация. Плюс ко всему он ревнует…
— Это всего лишь псина! Какая, к чёрту, адаптация! — смирившись с тем, что трава не поможет, ему пришлось снова вернуться в дом и переобуться.
Так началась их взаимная нелюбовь. Чувствовала я, что эти парни ещё попьют моей крови.
В клинику я зашла чуть позже, чем он, сдала все необходимые анализы, посетила своего врача, и наконец-то мне сделали УЗИ. Этого я ждала с особым трепетом.
— И что там? Сердечко уже бьётся? — я приподняла голову и посмотрела на монитор компьютера.
Темноволосая узистка с приятными чертами лица терпеливо улыбнулась. Наверняка она слышит это от каждой женщины, особенно забеременевшей впервые.
— Сейчас у нас идёт четвёртая неделя эмбрионального развития, поэтому, по факту, сердца, такого, как у нас с вами, у эмбриона еще нет — это просто однокамерная трубка, которая, сокращаясь, прокачивает кровь по сосудам.
— Но она же уже сокращается? Эта трубка? — спросила я с волнением. Последнее, что меня волновало — это вызубренная когда-то прилежной студенткой мединститута теория. — Всё в порядке же?
— Конечно. Хорошая, уверенная пульсация, малыш развивается как положено, и уже совсем скоро вы сами услышите его сердцебиение.
Услышав это, я почувствовала, как увлажнились глаза. Смахнула сентиментальные слёзы, но подавить улыбку так и не смогла.
К чёрту медицинскую терминологию — это сердечко, самое настоящее. И оно бьётся!
Настоящий живой ребёнок. Во мне. Мой.
Мне срочно, просто до пульсации в висках, захотелось обсудить это с Ринатом. Рассказать ему, что всё хорошо, показать первый крошечный снимок. Поэтому я, быстро одевшись, забрала заключение и, вместо того чтобы пойти снова к доктору Задойнову, направилась в отделение хирургии.