В преддверии бури
Шрифт:
— Корис, у тебя старый маяк, — немного удивленно заметила рыжая. — Там всё кристаллы от нашей прошлой квинты.
— Очисти… мой и Эша, а на их место запиши ребят, — с некоторой заминкой ответил командир и чертыхнулся про себя — маяк давно следовало заменить, но всё как-то руки не доходили. А теперь уже и вовсе только по возвращении дойдут.
— Может, лучше меня и Кана? Я всё равно на операторском уже…
— Нет, у вас были четвёртый и пятый. Поставь парней на второй и третий, так удобней будет.
— Как скажешь, — не стала спорить Эрис. — Но себя всё-таки сотру, чтоб путаницы не было. Синхронизирую.
Вторая
— Готово, синхронизация выполнена.
— Арэн, второй саркофаг. Локи — третий. По местам, — скомандовал Корис и первым направился к прямоугольным каменным коробам на постаментах, вспоминая давно уже забытое ощущение прохладного твёрдого ложа под спиной, обхватывающих плечи стен, давящей своей неподвижностью крышки. Сердце готово было выпрыгнуть из груди — он даже и не подозревал, как соскучился по выходам.
Но нет, нельзя, нельзя позволять себе эмоции. Он теперь командир и ответственен за подчинённых, его разум должен быть спокоен и холоден. Поэтому успокоиться, во что бы то ни стало успокоиться. И ему удалось выполнить свой собственный приказ — в саркофаг Корис ложился с абсолютно ровным сердцебиением.
— Корис? — голос Эрис раздался будто бы в голове, он исходил ниоткуда — и в то же время отовсюду, шелестящий, бесплотный и невероятно далекий.
— Готов, — ответил он.
— Арэн? Локи?
— Готов, — едва ли не хором откликнулись они
— Хорошо, тогда начинаем. Арэн, формируй образ, я подхвачу.
Корис привычно прикрыл глаза. Точно и не было этих десяти лет без единого выхода. Точно ещё вчера он так же слушал монотонные переговоры оператора и Кана, предвкушая, как вновь окажется под ярким светом солнца чужого мира, как ноздри уловят аромат пряных трав, и ноги примнут новую, незнакомую землю, так не похожую на каменно-твёрдую поверхность Перекрёстка Миров.
Он никогда не задумывался, что за тонкая, бесплотная нить связывает меж собой искателя и остающегося на Перекрёстке оператора. Как она появляется, почему возможна лишь между двумя людьми, находящимися по разные стороны Грани? Всё это можно было бы назвать магией (или одной из её разновидностей), но на Перекрёстке, как известно, магии нет. Так как же тогда? Додумать эту мысль он не успел.
— В месте высадки наблюдаются некоторые волнения. Я немного скорректирую, ты не против? — раздался голос рыжей. — Так, готово. Даю новую привязку.
— Вижу, — лаконично отозвался Арэн. — Закрепил.
— Тогда начинаю отсчет. Три, два…
— Один, — эхом повторил Арэн, и Корис будто бы на себе почувствовал волнение молодого искателя, увидел, точно наяву, напряжённо сдвинутые брови, покрывшие лоб бисеринки пота… А потом всё утонуло в давно забытой круговерти множества цветов и звуков. Саркофаги начали перемещение.
Глава 2
Закатное солнце дней-без-ночей коснулось краем горизонта. Всего один ещё день — и надоевшее светило, не сходившее с небосклона весь последний месяц, наконец-то зайдёт, и наступит ночь. Светлая, пока что беззвёздная и безлунная, больше похожая на плотные сумерки, но всё-таки ночь.
Ни великие маги, ни астрономы, что бились над разгадкой этого явления, так и не смогли объяснить, почему раз в сорок лет солнце перестает заходить за горизонт. Это
Говорят, что есть земли, расположенные даже дальше Южного Осколка, за Нижним полюсом; там в это же время случаются ночи-без-дней, когда солнце, наоборот, совсем исчезает за горизонтом, и лишь отдалённым заревом напоминает о своём существовании.
Во всех уголках Закатных земель в эти дни проходят великие празднования. В Империи дни-без-ночей объявлены священными, людям запрещено заниматься любым трудом. Все выходят на улицы, дабы полюбоваться на незаходящее светило, а императорские слуги выставляют на главной площади Скоррде ломящиеся от еды столы, и сам император угощает подданных. В эти дни любой может говорить с ним наравне, сидеть за одним столом и брать хлеб из одной миски. Дни полной вседозволенности.
В Альтаре, следуя древней традиции, в дни-без-ночей не выпускают из дома детей младше десяти лет, и даже в вольных Торговых городах, что вроде бы альтарские, но при этом как бы и не совсем, со своими законами и преференциями, со своим управлением — советом, состоящим из представителей городских магистратов, — чтут эту традицию. Номады в Гардейле устраивают большую охоту и часть трофеев приносят к старым драконьим сенотам в качестве дани своим давно ушедшим в небытие крылатым покровителям; на островах дикие племена — те, что смогли так или иначе избежать безжалостного насаждения культуры и цивилизованности, привносимой непобедимыми легионами постоянно ищущей возможности для расширения Империи, — приносят кровавые жертвы, считая, что таким образом почитают спустившихся с неба богов, своим появлением разогнавших тьму. Среди учениц онарэ шёпотом передаются слушки, что проходить испытание в дни-без-ночей — плохая примета. Старшие онарэ стараются эти слухи пресекать, но юные девушки всё равно шепчутся.
И только в Вольницах нет никаких обрядов и устоев для этих дней — какая разница, заходит солнце или нет, если вот-вот наступит излом лета и начнутся ежегодные воинские состязания, а следом и период сбора урожая?
…Я пошевелилась, сбрасывая остатки сна. Тихо скрипнул песок под тряпицей, свернутой и положенной под голову вместо подушки. Со стороны жилых корпусов, пробиваясь сквозь рокот накатывающих на берег волн, едва слышно доносился звон гонга, возвещая наступление нового дня. Нынче только по этому звуку, громкому и басовитому в отличие от звонкого школьного, и можно отсчитывать время.
Не спеша подниматься, я в красках представила себе, что сейчас происходит там, за скалами, отделившими потаённый пляж от Гартен-онарэ. Старшие ученицы торопливо вскакивают со своих кроватей, натягивают привычные жёлтые туники и спешным шагом идут в трапезную, взволнованно переговариваясь. Младшие, наоборот, не спешат вставать — в день испытания у них нет никаких занятий, и можно вдоволь понежиться в постели. По стенам привычно расхаживает дежурный отряд облачённых в легкие золотистые кольчуги стражниц — для них это просто заурядный, ничем не примечательный день, один из многих таких же; на кухне кипят огромные чаны с утренней кашей и бодрящим травяным отваром.