В проклятых землях
Шрифт:
Фэй!
Браслет все понял и помог мне втолкнуть Джерайна в открывшийся люк. Что-то заскрипело по металлическому желобу-горке, рассыпая искры, и стремительно унеслось вниз, в темноту. Надеюсь, Джер успеет сгруппироваться в самом конце желоба и не влетит головой в стену.
«Этот — не влетит», — уверенно ответил браслет, усиливая вокруг меня защитный кокон, от которого со звоном отлетел уже четвертый метательный нож. Я торопливо хлопнула по символу еще раз, закрывая проем, после чего с размаху вбила в пластину дротик, безвозвратно ломая механизм. Теперь «черная дюжина» не сможет преследовать д'эссайна этим же путем, а пока
— Вот я и дома, — широко улыбнулась я, со скрежетом обнажая квэли и делая шаг вперед. — Ну что же, коллеги, станцуем?
Мне не ответили, да и не ждала я ответа. Вот только нападать гвардейцы почему-то не торопились — стоило только д'эссайну скрыться, как они торопливо отступили, и из-за их спин вышел тот, кого, казалось, не заметить было невозможно.
Белоснежный мундир Первого Учителя академии Аг'Quilen, подпоясанный серебряной лентой. Коротко остриженные седые волосы, строгое лицо без единой морщины, пронзительные, такие нехарактерные для чистокровного сидхе светло-серые глаза. Твердая походка, плавные, текучие движения.
Ко мне, рассекая строй «черной дюжины» Танцующих, шел сам Айер Криас. Бессменный управляющий Ar'Quilen, лучший воин сидхийской Столицы и мой учитель.
Я бессильно опустила квэли. Против него я не могу сражаться. Это не просто бесполезно, а еще и подло. Он был со мной до самого изгнания, поддерживал после мучительных процедур перехода с одной ученической ступени на другую, и даже когда меня вытащили на казнь — оказался единственным, кто не отвернулся, не стал относиться ко мне, как к грязной полукровке. Скрестить с ним клинки — это значит проиграть не только свою жизнь, но еще честь и совесть, которых и так осталось не слишком много.
— Вот ты и вернулась, Алессьер. — И голос его был все тот же, строгий, хорошо поставленный, уверенный. — Очень вовремя.
Вовремя?!
Криас раскрыл кулак, в котором была зажата сапфировая звезда, близнец той, что когда-то подарил мне Даррьен на балу в Иррестане, и осторожно надавил подушечкой пальца на центральный камень.
В груди будто бы взорвался сосуд, наполненный ледяными осколками. Я рухнула лицом вниз как подкошенная, мгновенно перестав ощущать свое тело, парализованная от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Ни шевельнуться, ни вздохнуть — будто бы меня выключили. Отсекли разум от тела, будто марионетку от управляющих ею нитей.
Холодно. Страшно.
Сознание ускользает под вой тревожной сирены Фэя. Мерзкий, до глубины души пробирающий звук.
Шаги Криаса тают в густой тишине, забивающей уши. Звуки складываются в слова сидхийского языка:
— Добро пожаловать домой, Сьера.
И ужас от этих слов тонет в непроглядной тьме…
ЭПИЛОГ
От прошлого нельзя бежать. От прошлого некуда бежать. Поэтому мой вам совет: поставьте его на колени и убейте первыми.
Дайте ему уйти туда, откуда не возвращаются!
Все, что хорошо начинается, заканчивается обычно плохо. Все, что начинается из рук вон плохо, заканчивается обычно… Не хочу об этом думать.
Когда
Ну и, буду честным с собой, гораздо сильнее меня волновало то, как Лесс справится с эсси. Все же эсси — не эсси'д'шарме. Оно питается жизненной силой того, кто берет его в руки, и создано для убийств. Фэй, кажется, подстраховал самонадеянную сидхе, да и жизненных сил у эльфов все же побольше, чем у д'эссайнов. Вот только после всего того, что Лесс творила под потолком залы, я удивлялся, что она все еще стоит на ногах. Двигаться со скоростью мухи, успешно выбирающейся из мясорубки и оставляющей после себя яркий огненный след от моего меча, — это должно быть очень энергозатратно. Снова я наблюдаю такую скорость, которая казалась недостижимой для хрупких синерожих эльфов. И где они такому научились?
Уставший, ошеломленный осознанием потенциала своей спутницы, я растерялся, когда почувствовал засаду. Не остановил Лесс, устало бредущую в руки врагам… хотя был ли смысл останавливать? Нас уже заметили, и даже спешное отступление не позволило бы убежать. Мы двигались к краю пропасти с упорством и настойчивостью слепцов.
Кроме того, где-то совсем рядом находилось что-то такое, с чем я предпочел бы не сражаться. Это просто бесполезно. Тень на него, скорее всего, не подействовала бы, а без Тени шансов у меня — как у таракана против ботинка. Остается надеяться лишь на то, что подошва будет достаточно ребристой и в момент, когда на тебя наступят, ты каким-то чудом окажешься в выемке рисунка и благодаря этому не превратишься в размазанное пятно на полу.
Я все еще пытался придумать, что мы можем сделать с этой таинственной угрозой, как Лесс внезапно схватила меня, оглушив для верности заклятием, и скинула в какой-то желоб, ведущий вниз.
Пришел я в себя, уже выкатываясь через какой-то технический люк, и скорее почувствовал, чем осознал, что с тем количеством манососущих тварей, которые начали собираться вокруг, я не справлюсь никаким образом и никакими силами. Пришлось снова нырять в такой же желоб и ломать крышку за собой, сразу же, как только скатился. А то залезет по крайновому повелению какой-нибудь г'р'макси…
Самое неприятное в моем стремительном спуске было даже не то, что теперь я оказался в области, явно далеко отстоящей от карты, подаренной мне Алессьер. И не из таких передряг я выбирался. Самым неприятным было то, что я оказался как минимум на пятом уровне. Чем глубже, тем больше водится всяких странных созданий. Здесь же…
Я задумчиво оглядел коридор. Никаких символов, никакого движения. Никакого освещения. Тишина.
Беспомощность.
Сейчас я ничем не мог помочь своей сидхе. Мне оставалось лишь надеяться на то, что, когда я смогу прорваться к ней, она будет еще жива. На то, что если я вернусь слишком поздно, то смогу отомстить. Конечно, Лесс брала с Дрейка обещание, что он не будет громить первый уровень. Но она не взяла такого обещания с меня. В Рэддете я был слабее, но меня все равно прозвали Красной Смертью. Здесь же пощады от меня не допросятся!