В просторы космоса, в глубины атома [Пособие для учащихся]
Шрифт:
Пока экспериментально такие «приспособления» для сборки живых молекул в природе не обнаружены. Не представляют их себе пока и теоретики. А тем временем у пессимистов, сторонников случайного возникновения жизни, а значит, очень малой вероятности этого события появились новые аргументы — американские космические лаборатории «Викинг» не обнаружили никаких признаков жизни на Марсе, природные условия которого вполне пригодны для некоторых наших микроорганизмов. Вопрос о механизмах зарождения жизни пока остается открытым, а с ним остается без ответа вопрос о том, насколько вероятно встретить во Вселенной наших братьев по разуму.
Третья тематическая встреча Бюраканского
И все же большинство участников дискуссии привели серьезные аргументы в пользу высокой вероятности появления разума, интеллекта, цивилизованного общества, считая эти процессы естественным продолжением биологической эволюции.
Путям развития цивилизации за той отметкой, которой достигли мы, земляне, была посвящена четвертая тематическая дискуссия. Примечательно, что выступавшие на этой дискуссии, так же, впрочем, как и на предыдущей, часто отходили от проблемы CETI и говорили не столько о далеких обитаемых мирах, сколько о наших земных проблемах.
Другой сложный вопрос, затронутый на дискуссиях, — время жизни цивилизаций, т. е. время от ее зарождения до гибели. Сама постановка этого вопроса при первом с ней столкновении наверняка кажется непривычной и неприятной. Мы, земляне, приучены к мысли, что цивилизация должна жить неопределенно долго.
Но вот в одном из выступлений приводится список факторов, каждый из которых, если не принимать мер, может представить для земной цивилизации смертельную угрозу уже в ближайшие 50 лет. Это термоядерная война, загрязнение среды, экономический хаос, нехватка ресурсов для растущего населения, истощение природных источников сырья.
Упоминается и опасность другого рода — уменьшение интереса к технике, пренебрежение к прогрессу, исчезновение творческого начала, уход к «полинезийскому образу жизни» — к слиянию с природой вместо стремления к власти над ней. Такой, подход к «смыслу жизни» имел и имеет своих поклонников (буддисты, некоторые современные течения в США) и с первого взгляда может даже казаться привлекательным. Но когда думаешь, о перспективах такой «слитой с природой» цивилизации, беззащитной в столкновениях с коварными стихиями, со страшными климатическими и биологическими неожиданностями, то на ум невольно приходит известная «тематическая дискуссия» Муравья со Стрекозой.
Вопрос о долголетии цивилизации не только затрагивает глубокие философские и социологические проблемы нашего земного масштаба, но и имеет прямое отношение к проблеме CETI. Чем дольше живут цивилизации, тем больше шансов за то, что они «пересекутся» во времени и смогут установить между собой связь.
В вопросе об определении продолжительности жизни цивилизаций явно преобладал оптимистический подход. Широко пользовались участники симпозиума уже классической теперь классификацией Н. С. Кардашева, разделившего все вероятные ВЦ на три типа в зависимости от их энергетического богатства. Первый — это цивилизации, аналогичные
Если на первых четырех дискуссиях звучали голоса не только оптимистов, но и скептиков, то пятая тематическая дискуссия по самой своей тематике была оптимистической. На ней, по сути дела, рассматривались дополнительные возможности «повышения процента» при оценке вероятности существования внеземных цивилизаций. Речь шла о том, что где-то могут действовать неизвестные нам законы природы и что они могут играть важную роль в образовании и развитии живых структур, в жизнедеятельности цивилизаций.
Выступая на этой дискуссии, лауреат Ленинской премии академик В. Л. Гинзбург (Физический институт им. П. Н. Лебедева АН СССР) заметил, что на первый взгляд существование иной физики на далеких планетах кажется вполне возможным — мы ведь «там» не были и не имеем никаких прямых данных о «тамошних» условиях. Однако подобное предположение противоречит основному принципу естествознания: законы физики, химии, биологии устанавливаются для ограниченного числа объектов, а затем переносятся на все такие же объекты, находящиеся в аналогичных условиях. Так, например, мы приняли — и пока не раскаиваемся в этом, — что все электроны одинаковы, что закон тяготения действует на Марсе так же, как и на Земле, что вода, добытая из арктического льда, будет разделяться на кислород и водород, так же как и вода из озера Чад.
— Это напоминание, — говорит далее В. Л. Гинзбург, — должно предостеречь от безосновательного фантазирования, но из него совсем не следует, что «там» все должно быть в точности, как и «здесь». Дело в том, что законы природы, в частности физические законы, установлены нами с ограниченной точностью и для некоторых ограниченных условий. А изменение таких ограничений может привести к серьезным качественным сдвигам. Может быть, «там» играют важную роль какие-либо очень маловероятные процессы и именно это меняет физическую картину. Может быть, «там» существуют не изученные нами пока состояния вещества, например со сверхвысокой плотностью, близкой к плотности атомных ядер. Наконец, даже на основе наших земных законов физики эволюция могла создать «там» неизвестные нам сложные структуры и основанные на них формы жизни. Можно, например, представить себе тончайшие нитевидные или слоистые соединения, в которых наблюдается сверхпроводимость при «комнатной» (разумеется, по «тамошней» мерке) температуре. Такие соединения могли бы, в частности, послужить основой для сверхбыстродействующей и сверхэкономичной нервной системы.
Здесь, по-видимому, уместно заметить, что на дискуссиях симпозиума довольно часто, особенно в выступлениях иностранных гостей, звучало слово «шовинизм». Но разумеется, использовалось оно совсем не в житейском, не в земном смысле, который подразумевает отвратительный для каждого честного человека «агрессивный буржуазный национализм, противопоставление интересов одной нации интересам всех других наций, разжигание чувства презрения к людям других рас и наций, вражды и ненависти между народами».