В прятки с отчаянием
Шрифт:
— Отставить истерику, боец! — прикрикнул я на нее, покосившись на Эшли, ожидая поддержки. Но, видимо, зря, потому что она только вскинула брови вверх и развела руками, предоставляя мне самому разруливать эти вопросы. — Есть приказ…
— Да, ты совершенно прав! Есть приказ! А есть самодурство ревнивого отца, который запер меня в штаб-квартире и носу не дает высунуть! Мне нужна официальная причина отстранения меня от операции, кроме твоего болезненного отношения ко мне!
В виски вонзилась тупая игла, не дающая думать и мыслить трезво. Может быть, это и была не самая светлая моя идея, отстранять
— Я поручил транспортировку особой группе. Ты к этой группе не имеешь отношения, — я пытаюсь говорить спокойно, насколько мне хватает сил. — Также, отправляются несколько групп, в составе которых ты состоишь, в качестве отвлекающего маневра. Что именно тебя не устраивает?
— Я хочу вести аппарат! Я его нашла, я жизнью рисковала чтобы его доставить в Бесстрашие, почему я теперь должна оставаться в стороне?
— Я сейчас не вижу перед собой бесстрашного воина. Я вижу капризную девицу, топающую ногами и требующую вожделенную конфету. Пока аппарат не изучен, он опасен. Его повезет особая группа. Остальные бесстрашные тоже будут переброшены на полигон, другими дорогами, чтобы запутать потенциального противника. Это был официальный приказ, одобренный другими лидерами, и я не вижу, что еще тут можно обсуждать.
В конференц-зале воцарилась, наконец, вожделенная тишина. Люси сверлила меня яростным синим взглядом и мне было не по себе от этого. Никогда до этого момента, она не показывала своего несогласия со мной настолько откровенно. Я даже и не знал, что все так далеко зашло…
— Это твое окончательное решение?
— Это окончательное решение лидеров Бесстрашия. Ты можешь быть свободна. — Люси развернулась и, ни слова больше не произнеся, выскочила из помещения, даже забыв, что можно шандарахнуть дверью со всей силы. А Эшли ухмыльнулась и смерила меня пытливым взглядом.
— Ну все, теперь жди беды, — только и сказала она прежде, чем уйти. А я понял, что полностью опустошен.
Джай
К вечеру я решил, что делать в лазарете мне совершенно нечего. Регенерация затянула все раны, треснутые кости срастутся потихоньку, обезболивающие действует и чувствую я себя совсем пристойно. Уболтав медсестру, клятвенно заверив, что буду соблюдать постельный режим ближайшие семьдесят два часа, я пошел к себе только с одной целью, переодеться и спуститься в Яму, где собрались все наши обсудить и отметить удачную операцию.
Однако, моим планам не суждено было сбыться. Потому что в коридоре, ведущем в конференц-зал, я увидел ураганом пронесшуюся Люси, пребывающую в крайней степени раздражения. Почему я это понял? Потому что за ней вихрем неслась волна ярости, это было заметно даже на расстоянии.
Мне стало интересно, кто довел ее до жизни такой и что она собирается в
Прибавив скорости, я выскочил в перпендикулярный коридор и увидел ее темную голову, скрывшуюся в проеме, ведущем… в оружейную. Хм, все интереснее и интереснее. Преодолев и это расстояние как можно быстрее, я уже стал догадываться что примерно она хочет делать. Оружейка закрыта, если только нет общей тревоги или бойцы не готовятся в рейды, но… у бесстрашных свои секреты. Всякое бывает, оружие может понадобиться рядовым не только на операциях, а охранять оружейную комнату было бы слишком расточительно использовать личный состав, поэтому она у нас просто заперта на электронный замок.
Когда я подошел, Люси как раз возилась с дверью, уверенная, что ее никто не видит.
— Я надеюсь у тебя есть четкий план? — насмешливо спрашиваю я ее, подпирая плечом стену. Люси вздрогнула и обернулась.
— Ты тут что делаешь? Ты должен быть в лазарете!
— Я кому должен — всем простил. А вот ты, кажется, задумала какую-то х*йность…
— Он отстранил меня! Меня! — стараясь не особенно шуметь, злобно прошипела она. — Засадил в отряд, который повезет фальшивку! Я нашла аппарат, жизнью рисковала, ты чуть не погиб и теперь я должна просто сидеть на попе ровно… Черт, да что же она не открывается?
— Дверь на себя сильно дерни… — посоветовал я, а мысль уже лихорадочно работает, как же выкрутиться из этого положения без особых потерь. Ясно, что она говорит про отца. Желая уберечь дочь, он иногда делает поистине странные вещи... — И ты решила что? Выкрасть аппарат? И что будешь с ним делать?
Люси нервно оглянулась, будто за ней ожидается погоня, и ей, наконец, удалось справиться с непослушной дверью.
— Давай зайдем внутрь, и я тебе все расскажу, если ты клянешься меня не выдавать. Если не поклянешься, мне придется тебя убить.
Мы просочились в темное, холодное, пропахшее машинным маслом огромное помещение и, захлопнув дверь, Люси выдохнула с облегчением.
— Я хочу сама отвезти прибор на полигон. И тогда он поймет, в конце концов, что мне можно доверять…
— Что, прямо сейчас?
— Нет. Я заберу прибор из контейнера, и отнесу к себе, а на рассвете поеду. Никто не заметит, потому что поедут несколько отвлекающих групп, и у всех будут одинаковые контейнеры. Отец любит так делать, это самый эффективный способ, если вдруг за приборами кто-то охотится…
— А ты не думаешь, что они проверят прибор перед тем, как ехать?
— Контейнер опечатан, — показывает рукой на металлическую коробку Люси. — И герметичен на случай, если токсин опять будет приведен в действие.
— А если он активируется у тебя в драгфлаере? И как ты собираешься взять машину, ты думаешь охрана тебя выпустит?
— Слушай, ты хочешь мне помочь или нет? — нахмурилась она и глянула на меня исподлобья. — Или ты хочешь заболтать меня до смерти и сорвать мои планы?