В прятки с «Прятками»

Ежик в колючках

— Сука ты, — прохрипел он, захлебываясь кровью.

— Скорее всего, не меньшая, чем ты, — я хотел сказать это безразлично, но в голос все равно пролезла горечь. — Продался уроду за чашку супа. Все мы тут ублюдки, Барт, — выставив руку перед собой, я выпускаю несколько пуль, разнося ему голову, втайне надеясь, что Сэм не вколол ему ничего, что через пару минут оживит бесстрашного. Но Бартон повалился на пол, прямо в ошметки своих мозгов, а я услышал, как бежит подмога. Что ж самое время смываться, как мне кажется.

Музыка: Sonata Arctica — Full Moon

Воспользовавшись хаосом, пока «Вольники» и бесстрашные пытались

как-то организовать порядок после бунта, я закатился в подвал одной из башен чтобы подождать, когда Сэм вместе со своими уродами свалит отсюда. Конечно, меня искали бы, если бы вообще знали, что я ушел от преследования. Бартон и Джойс мертвы, все, кто мог вычислить и выследить меня — тоже. Остальные такие лохи, что можно было бы даже и не отсиживаться, но я не могу привести за собой хвост. Слишком опасно выдать наше место, поэтому я схоронился до поры, пока тут не рассосется.

Когда сумерки окончательно скрыли город, и меня в том числе от посторонних глаз, я решил, что можно выбираться. Тщательно проверяя за собой слежку, я удачно съебн*л из этой части города, стараясь держаться зданий, тщательно избегая редких прохожих и вялый, после сегодняшней вылазки, патруль.

Для того чтобы добраться до маяка, мне понадобилось несколько часов. Я может быть и дошел бы быстрее, но постоянные простои в попытке избежать хвоста и пара стычек с патрулем нещадно меня задерживали. На подходе к пирсу, я с удивлением заметил ловушку. Темнота — хоть глаз выколи, люминесцентная палка не очень-то хорошо помогает, но растяжку я заметил каким-то внутренним чутьем.

Так-так-так, кто это у нас тут обосновался? Эшли сказала, что будет ждать меня тут, а что если тут нас ждали и ее схватил патруль. Черт, там на крыше я не подумал об этом, все же понадеявшись, что она не побежит сюда открыто, а хватит ума спрятаться. Видимо, не хватило.

Вытащив пистолет и дослав патрон в патронник, я прислушиваюсь к звукам и шорохам. Обойдя Баллрум по окружности, проверил помещение, но ничего там не нашел. Никого нет, а ведь мы с ней тут условились встретиться. Значит, точно патруль ее схватил. И стоило столько времени тратить, на то, чтобы…Мои досадливые мысли прервали голоса. Я успел спрятаться за колонну, когда увидел двоих… изгоев, которые шли прямо на меня.

— Тебе показалось, Рой. Никого тут нет, патруль сюда сто лет не заходил. Да и сегодня им поприжали хвост, это, скорее всего, шпана какая-нибудь чудит.

— Сработала растяжка…

— Да псина какая-нибудь напоролась на твою растяжку! Я уже задолбался с тобой бегать на каждый шорох!

Мужики, еще немного помявшись, пошли обратно, к маяку, не переставая переругиваться. Ого, стало быть, тут кто-то обитает, и этот «кто-то» не «Вольники», по всей вероятности. Интересно.

Пробираясь потихоньку в полной темноте, я, наконец, заметил причину тревоги изгоя. У самой вышки выкопан ров с открытой стороны, уже довольно заросшая подлеском равнина скрывала людей с другой. Возле самого здания бывшего маяка вокруг костра толпились изгои, раздавались голоса, и даже негромкие вспышки смеха. Выудив бинокль и настроив его на режим ночного видения, я стал рассматривать толпу.

Ну как толпу. Человек двадцать. Резкие жесты, сдерживаемые, но все равно довольно громкие голоса. Посеченная выстрелами стена маяка. Бесстрашные. На маяке живут бесстрашные. Нашли запас продовольствия и патронов, значит. Ну что ж, не самый плохой вариант.

Я почти ожидал увидеть ее среди них. Если она тут оказалась и нашла бывших бесстрашных, они должны были принять ее. Так и есть. Они пускают по кругу банку с фасолью,

она съедает совсем немного, передает следующему, улыбается… К огромному своему удивлению заметил среди прочих Эдварда, которого я узнал по повязке через глаз и буйной шевелюре. Насколько я успел разглядеть, Эд тут главный, большинство обращается к нему с какими-то вопросами. Она довольно органично вписалась в компанию. Ну что ж, значит, так тому и быть.

Убрав бинокль, я откинулся, прислоняясь к чахлому деревцу, среди которых прятался. Идти до развязки далеко, можно было бы сократить через тоннели, но я пойду через пустырь, а в районе Бесстрашия сверну. В тоннелях сейчас тоже небезопасно, встретить Вольников лучше на открытом пространстве.

В первые секунды мне показалось отличной идеей оставить ее на маяке с Эдвардом. Мне одному будет легче. Ей без меня будет лучше. Мы это поняли, приняли решение и сейчас самое время этому решению последовать. Ее внутренний свет угасает рядом со мной, все к чему я прикасаюсь — гибнет и ее ждет та же участь. Самым правильным решением будет сейчас уйти и никогда больше не вторгаться в ее жизнь. Но отчего-то я просто не могу заставить себя сдвинуться с места.

Она ведь глупая, да? Раздражающе бестолковая, вечно влезающая во всякое дерьмо. Да, она меня раздражает и всегда раздражала, с того самого момента, как я ее увидел. И никакие ночи в бункере, никакая ебля в машине и совместные вылазки не должны нарушать настроя бросить ее тут и больше никогда не касаться ее. Не должны… И не будут.

Я закрыл глаза и все погрузилось в самую настоящую кромешную тьму. Надо привыкать, скоро моя жизнь будет именно такой. Кромешная тьма без намека на просветление. Я ведь для этого создан, машина для убийства и я должен делать то зачем меня создали. Я не должен оглядываться туда, где я все еще чувствовал себя человеком. И на того, рядом с кем я это чувствовал. Мне это не нужно, ни к чему. Ведь так? Так?

Поправив на плече рюкзак и перехватив поудобнее автомат, который я все-таки взял с собой, я уже сделал несколько шагов в нужном направлении, когда черт меня дернул посмотреть в сторону костра еще раз. Все та же толпа, переругивающаяся и смеющаяся, вот только Эшли больше не сидела с ними расслаблено, а привстала озираясь. Ее рот беззвучно открывается, и мне кажется… что она смотрит прямо на меня. Какого… черта? Она поняла, что я пришел? Почему? И откуда, твою мать! Она все вглядывается во тьму, кто-то из толпы дергает ее за руку, принуждая сесть обратно к костру. Эшли подчинялась, но все равно вертит головой, а меня почему-то так приковало это зрелище, что я смотрю на нее и не иду никуда. Я даже будто слышу ее голос, который зовет меня, ведь за все это время что мы провели с ней практически наедине… он почти вживился в меня, стал частью моего существования.

Надо срочно напомнить себе, почему я должен уйти. Потому что она меня бесит. Я не могу больше быть с ней, она калечит свою жизнь рядом со мной. Мне важно, что будет с ее жизнью? Да черт возьми, почему мне не может быть это важно. Она спасала мою жизнь не раз, я тоже должен отплатить ей тем же. Я должен избавить ее от своего присутствия, и тем самым спасти ей жизнь. Потому что… так надо.

Засунув поглубже в рюкзак бинокль, чтобы больше никуда не смотреть, я пошел по равнине, держась в тени подлеска. Если окончательно устану, переночевать можно будет и в развалинах, на подходе к нашей бывшей разрушенной фракции. Вряд ли сегодня будут бесчинствовать патрули, после заварухи у них не осталось достаточно здоровых бойцов, чтобы проявлять какую-то активность без наводки.