В пучине гражданской войны. Карелы в поисках стратегий выживания. 1917–1922

Осипов Александр Александрович

После стычки в местечке Нивала от попавших в плен двух солдат финны узнали, что им противостоят соотечественники, возглавляемые красными офицерами Алекси Туорила и Ииво Ахава, в распоряжении которых находятся около 1000 бойцов [326] . Разбив свой отряд на несколько частей, Валлениус перешёл в наступление в районе Толвандозера, Соколозера и Пяозера. Боевые действия, начатые 6 апреля, длились несколько дней и, по выражению Йоуко Вахтолы закончились ничьей [327] . По мнению этого автора,

планы красных финнов по нападению на Северную Финляндию были расстроены, а белым, в свою очередь, не удалось достичь успеха в завоевании северной части Беломорской Карелии [328] . Ситуация на этом участке стабилизировалась, и до лета наступило затишье.

326

Ibid. S. 92, 93.

327

Ibid. S. 136, 161.

328

Ibid. S. 161.

Отряду подполковника Мальма удалось достигнуть города Кеми, где он встретил сопротивление сводных частей, составленных из рабочих, финских красногвардейцев и архангельских партизан [329] . В частности, против Мальма действовали следующие отряды: Сорокский (руководители М. Ф. Фостий и В. П. Солунин), Поповоостровский (руководитель И. Н. Сивков), отряд кемских железнодорожников (руководитель С. Мазавин), а также 150 человек с парохода «Микула Селянинович» [330] . Для охраны мурманской железной дороги прибыли отряды питерских рабочих: И. Д. Спиридонова (350 человек), действовавший на участке Кемь – Петрозаводск, и Л. Н. Комлева (450 человек), рассредоточенный по линии Кемь – Мурманск [331] . После нескольких дней боев под Кемью Мальм, не сумев овладеть городом и понеся потери, вынужден был отступить к Ухте [332] . Не лучшим было и положение Валлениуса, в отряде которого после неудачных апрельских боев началось дезертирство. Сам Валлениус жаловался в Генеральный штаб на отсутствие каких-либо указаний сверху, недостаточное финансирование и нехватку снаряжения [333] . Известие от 14 июля о выступлении сводного отряда финских красногвардейцев и местных жителей вызвало у Валлениуса панику.

329

Разгром белофинских интервентов в Карелии в 1918–1922 гг. Петрозаводск, 1944. С. 53.

330

Шумилов М. И. Партийные мобилизации в Красную армию в Карелии (1918–1920 гг.) // Из истории интервенции и гражданской войны в Карелии: Труды Карельского филиала Академии наук СССР. Вып. XXIV. Петрозаводск, 1960. С. 4; Машезерский В. И. Разгром иностранных интервентов и белогвардейцев в Карелии в 1918–1920 гг. С. 8.

331

Шумилов

М. И. Партийные мобилизации в Красную армию в Карелии (1918–1920 гг.). С. 4.

332

Разгром белофинских интервентов в Карелии в 1918–1922 гг. С. 51–53.

333

Nevakivi J. Muurmannin legioona. S. 163, 164.

«Беломорский» поход финнов был предварён развёрнутой широкой пропагандистской кампанией. Карельское просветительское общество, вдохновлявшееся идеей «Великой Финляндии», стало всё активнее выступать за присоединение Карелии к западному соседу. Так, в Беломорской Карелии им были организованы многочисленные собрания, на которых обсуждался вопрос отделения от России и присоединения к Финляндии; целью этой кампании была организация потока прошений от карел о присоединении. На собрании в Ухте 17 марта 1918 года подобное решение было принято, но условия присоединения были бы, в случае осуществления этого проекта, для Финляндии весьма тяжёлыми. Однако в других волостях – таких как Кондока, Панозеро или Юшкозеро, решений о присоединении к Финляндии принято не было. Как пишет Йоуко Вахтола, «предварительная агитация совершенно не принесла результатов, просьбы о помощи не были получены» [334] .

334

Vahtola J. «Suomi suureksi – Viena vapaaksi». S. 44–47.

Причин вялого отношения основной части беломорских карел к идее присоединения к Финляндии было несколько. Прежде всего, как мы уже отмечали, у карел была слабо развита (а во многих случаях и совсем не развита) финно-угорская идентичность. Для крестьянского сознания абстрактные идеи национальной общности были чужды. Напротив, сильно местное этно-региональное самосознание карел предполагало стремление к региональному и этническому обособлению. Кроме того, здесь, в Беломорской Карелии, в отличие от карельских районов Олонецкой губернии, практически не было органов советской власти и отсутствовала политика продовольственной диктатуры, которая уже весной проводилась большевиками в Олонецкой Карелии и привела там к описанному в предыдущей главе социальному противостоянию. Ещё при Временном правительстве в Архангельской губернии было создано земство, которое продолжало свою деятельность во многих карельских волостях и в 1918 году. Судя по некоторым воспоминаниям крестьян, во многих деревнях Архангельской губернии весной 1918 года советов ещё не существовало. Так, крестьянин деревни Кестеньга П. Н. Кемов, вернувшийся домой с войны весной 1918 года, советов здесь не обнаружил, власть сосредотачивалась в сельских управах [335]

335

НА КарНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 20. Д. 36. Л. 28.

Конец ознакомительного фрагмента.