В пустоши

Булавин Иван

До штаба дошли минут за пять, я ещё отметил, что наверху есть вертолётная площадка, возможно, оттуда и улетел последний вертолёт. Попутно выяснили, что дорога от здания, где должна была находиться лаборатория, до штаба представляет собой кровавую дорогу, явно кто-то пробивался с боем.

– Здесь баррикада, - заметил Сабж, заглядывая внутрь. – А ещё кровь, и гильзы, много гильз. Тут бой был.

Баррикада была довольно слабой, стулья и столы, сваленные в кучу у входа, чтобы хоть немного замедлить наступление врага, но, как видно, не помогло. Потом, оказавшись уже внутри, я понял,

что укрывшиеся здесь военные удержали врага снаружи, но подверглись нападению изнутри. Кто-то из укушенных обернулся?

– Смотри, они пытались лечиться, - заметил Сабж, указывая на кучу использованных шприцов, разбросанных по полу.

– Подозреваю, не помогло, - сказал я. – На полу лежали запаянные пузырьки с остатками синей жидкости, но никаких надписей на них не имелось.

Пройдя поворот коридора, мы, наконец, увидели первого выжившего. Нет, не так, первого, кто был похож на выжившего. Солдат в изорванном и окровавленном камуфляже сидел на полу спиной к нам и, раскачиваясь из стороны в сторону, что-то бессвязно мычал.

– Эй, вы живы, - позвал я, стараясь не отводить ствол пистолета от коротко стриженного затылка.

– Яаа? Жив, даа, - говорил он так, словно страдает дефектами речи, но таких, насколько я знаю, в армию не берут.

Мы обошли его спереди. Да, в самом деле, солдат. Вот только сильно пострадавший. Левая рука оторвана, а культя перетянута жгутом, правая щека вырвана, наружу торчат зубы, нет одного глаза, а второй не открывается из-за большой гематомы. При этом единственная его рука лежала поверх автомата, неподалёку валялись в беспорядке несколько полных магазинов, а прямо под ногами я увидел пять использованных шприцов и два пузырька из-под лекарства с остатками синего раствора.

– Вас укусили, - прокомментировал я очевидный факт. – Вы пытаетесь спастись. Так?

– Не помо-гает, - сказал он, стараясь произносить слова отчётливо, что с травмой лица было затруднительно. – Я скоро стану, как… они. Луучше смееееерть!

Он заплакал единственным глазом.

– Давайте так, - я присел рядом, стараясь выдерживать расстояние так, чтобы он не мог дотянуться зубами. – Вы мне кое-что расскажете, а я вас просто застрелю. Утроит?

Он кивнул, отчего из раны в глазнице вытекла порция крови.

– Вот и отлично, - сказал я, по-прежнему не убирая пистолет. – Первый вопрос: эти самые «они», где они сейчас?

– Пряаачутся, - он огляделся, словно хотел найти их рядом. – Они хорошо прячутся, он им приказывает, а они делаюууут. Без него они тупые, но он умный.

На этих словах солдат закашлялся и сплюнул на пол кровавый сгусток.

– Насколько они умны? Что умеют делать?

– За-засады, прячутся под столом, а потом выпрыгивают и кусают. Пару раз видел, как они стреляют, но не попадают, ни разу. Мозгов не хватает правильно направлять.

Дальше солдат говорил непонятно, если то, что я разобрал, верно, то у многих заражённых в руках оружие, но оно разряжено, а перезарядить они не могут, не хватает мозгов.

– Сколько их? – я подобрал с пола целый шприц в упаковке, а из инвентаря вынул склянку с морфием.

– Подопытных было… больше двух сотен. Плюс врачи… врачи, которые

опыты ставили. Ещё персонал и охрана. Всего человек шестьсот. Не знаю точно.

Правый рукав у него был почти полностью оторван, я выбрал на плече неповреждённое место и сделал укол. Некоторое время он молчал, потом, когда наркотик начал действовать, смог приоткрыть единственный глаз и продолжил говорить, речь его была почти нормальной:

– Мы не сразу узнали, что они вырвались, Умник – так мы его зовём – взял под контроль кого-то из персонала. Своими он управлять мог и раньше, а на людей действовал слабо. Кто-то из охраны открыл дверь, выпустил одного Умника, тот выпустил остальных. Умника держали отдельно, а потом освободили его. Потом была тревога. К тому моменту почти все в здании были укушены, только Ллойд, который охранял вход, начал стрелять. Мы тогда узнали… всё узнали, но они стали прятаться, мы вызвали помощь, но нам не ответили, думаю, услышали, но помощи не было. Они потом испортили связь. Всё испортили.

– С этим ясно, восстание зомби, а где они прячутся?

– Везде, - он начал чаще дышать, видимо, развязка была близка. – В зданиях, особенно любят подвалы… они не любят солнечный свет, врачи говорили, что их солнце даже убить может, не сразу, а часов за восемь. Кажется, начинается…

– Скажи, на базе есть оружие?

– Оружия много, часть лежит в штабе, здесь, там, в конце коридора железная дверь. На вышках есть пулемёты, внутри лаборатории есть своя оружейная. В кабинетах у учёных были пистолеты, думаю, там и остались… всё, розовый туман перед глазами, значит, уже сейчас…

Глаз его стал меняться, сосуды набухли и стали лопаться, он замычал что-то нечленораздельное, а потом я пустил ему пулю в лоб. Голова мотнулась назад, потом тяжёлое тело рухнуло набок.

Я осторожно вытащил автомат из-под его руки, вынул флакон с водкой и смыл пятна крови на поверхности металла и пластика. Уже хорошо, есть автомат и куча патронов. Не такая уж куча, всего четыре магазина, а степень заполненности остаётся загадкой. Подняв оружие, я поднёс его к глазам.

Штурмовая винтовка HK 416, патрон 5.56Х45, прицел открытый, возможно использование любых прицелов, совместимых по типу крепления. Режим стрельбы одиночный, автоматический. Урон в зависимости от боеприпаса, качество превосходное, ёмкость магазина 30 патронов

Эти скупые строчки сказали мне о многом. Теперь смогу стрелять много и часто, впрочем, у меня на это винтовка есть. А кому дать автомат?

Посмотрев на свой коллектив, я понял, что автомат давать некому. Михаэль и Сабж стрелять не умеют, только в упор, а потому зря сожгут патроны. А таланты Джулии оставались для меня загадкой. Впрочем, можно ведь поступить по-другому, дать ей мою винтовку, а себе взять автомат. Да и какая разница, если мы сейчас вскроем оружейку.

Подхватив автомат, я вручил свой маузер девочке, она приняла с благодарностью, явно знает, что с этим делать. Но я всё же растолковал, как правильно заряжать и целиться. В нагрузку дал пять обойм. Как ни странно, силы детских пальцев хватило, чтобы оттянуть затвор и вдавить ряд патронов в магазин.