В путь за любовью

Ли Эйна

Ощущение ее тела в объятиях рождало уже знакомую теплоту. Клэю нравился ее сладковатый аромат. Он расслабился и отдался на волю музыки. Забавно, хотя они всего один раз вальсировали в Индепенденсе, создавалось ощущение, что они танцевали уже множество раз: движения были слаженными, никто не сбивался с шага. Ребекка скользила по неровной земле так же легко, как по дощатому полу.

С каждым днем он открывал в ней все больше притягательных качеств: отзывчивость, острый ум, чувство юмора. Да и в лени ее упрекнуть нельзя. Под маской легкомыслия и хрупкости

скрывались мужество и решимость.

Задумавшись, Клэй неосознанно притянул Ребекку ближе к себе. С каждым днем физическая тяга к ней тоже росла. Она оставалась женственной вне зависимости от того, что делала. От нее пахло жасмином и корицей, и ему безумно нравилось ощущать ее в своих объятиях.

Когда песня стихла, Клэй понял, что они оказались в тени деревьев. Бекки подняла голову и улыбнулась ему. В изумрудных глубинах ее глаз отражались звезды. Одному Богу известно, как Клэй пытался сопротивляться искушению, но не устоял: поток желания захлестнул его, и не осталось ничего, кроме страсти к этой женщине.

Он наклонился, чтобы снова испить сладкого вина ее губ.

Ребекка на мгновение напряглась, еще колеблясь, а потом потянулась навстречу ему, и их губы соприкоснулись.

Когда она обвила его шею руками, последний оплот сдержанности пал под натиском страсти. Клэй прижал Ребекку к себе, наслаждаясь прикосновением мягких округлостей ее тела и ощущая; как бешено колотится сердце у нее в груди. Внезапно она прервала поцелуй. На губах еще таяло ощущение ее губ. Через несколько мгновений Клэй услышал свист и одобрительные выкрики. Он открыл глаза. Толпа наблюдала за ними, посмеиваясь. Раздавались шутки по поводу пыла новобрачных, Клэй выпустил Ребекку из рук и натянуто улыбнулся зрителям. Чувствовал он себя отвратительно.

Во взгляде Гарта перемешались веселье и изумление. Клэй сел рядом с ним, и тот прошептал:

– Ты не переигрываешь, братец Клэй?

Пение продолжилось, но Клэй не присоединился к нестройному хору. Они с Ребеккой сидели напряженные до предела и избегали любых прикосновений, но Клэй знал, что она физически ощущает его так же ярко, как и он ее. Клэй украдкой посмотрел на нее – она тоже молчала. Как будто почувствовав его взгляд, она повернулась к нему. Клэй видел, что она потрясена не меньше его. Неужели она желает его так же сильно, как он ее?

Она ответила на поцелуй, и он до сих пор чувствовал возбуждение.

Возня возле корыта со стиркой, нарды и все прочее только раздувало в нем огонь страсти. Клэй снова посмотрел на Ребекку и снова встретился с ее смущенным взглядом. О чем же она думает?

«И что он теперь думает обо мне?» – спрашивала себя Ребекка и чувствовала, что заливается краской. Ей казалось, что он видит ее насквозь, что этот пронзительный взгляд может проникнуть в самые потаенные уголки ее души. Неужели она вела себя так распущенно, что он понял, что она хочет поцелуя? Сама ли она подтолкнула его?

Несомненно, он намеревался поцеловать ее быстро, как во время танца. Вообще, почему он поцеловал ее? Может, она ошиблась и он не питает к ней неприязни

и отвращения? Или же он просто разыгрывает любящего мужа перед публикой?

Разумеется, ей не стоило обнимать его за шею и поощрять к более глубокому поцелую, но она не могла иначе. Близость Клэя возбуждала ее. Дарил ли он ей трепетный поцелуй или небрежно пожимал руку, она немедленно отзывалась на мужское прикосновение. Поцелуи, касания, запах, сама по себе его близость волновали ее. Ей нравился теплый свет в его глазах, когда он смеялся, и хрипотца в его голосе – так сильно это контрастировало с хмурыми взглядами, которыми он время от времени одаривал ее. Даже словесные баталии скорее разжигали ее пыл, нежели охлаждали.

Когда, в какой момент Ребекка перестала раздражаться от его вида и наоборот – начала скучать в его отсутствие? Раньше она проклинала его за то, что он южанин, теперь же восхищалась его чувством собственного достоинства. Долг и честь – те принципы, которыми он жил, обман и мошенничество вызывали у него отвращение. Вот поэтому-то у них нет общего будущего и брак нужно аннулировать. В Калифорнии они расстанутся навсегда.

Когда люди начали расходиться, Гарт пошел вместе с Ребеккой и Клэем к фургону, чем избавил их от необходимости разговаривать друг с другом. Впрочем, это ничего не меняло: Ребекка все равно не знала, что сказать.

Она лежала на своей меховой накидке. Клэй, уходя в караул, подошел к ней:

– Бекки, сегодня я…

– О, я отлично провела время, а ты? – Она постаралась, чтобы слова ее прозвучали небрежно.

– Да, мне очень понравился вечер. И поцелуй…

– Ах, ты об этом? Думаю, все поверили, что мы любящая пара, как по-твоему? Мы оба отличные актеры. Нам стоило бы выступать на сцене.

Клэй замолчал.

– Да, – проговорил он после паузы. – Отличная актерская работа. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. – Ребекка закуталась в мех и проводила его взглядом. Стерла, слезинку, покатившуюся по щеке. «Ну что же ты плачешь? Ты сама заварила всю эту кашу, так что хватит себя жалеть!» – велела себе Ребекка.

Она уже давно уяснила, что единственный способ пережить тяготы путешествия – это оставлять в прошлом заботы ушедшего дня. Так что вчерашний поцелуй – уже старая история.

Клэй исчез после завтрака, а Этта умчалась куда-то с Томом, поэтому Ребекка разрезала два яблока и отправилась к загону, где паслись животные.

Все, кроме Брута, были вместе. Угостив лакомством своих мулов, Ребекка огляделась в поисках пропавшего. Она заметила его в тени дерева и, подойдя ближе, с удивлением обнаружила, что мул привязан, а перед ним на корточках сидит Клэй.

Пряди черных волос упали ему на лоб, и он выглядел как мальчишка. На висках выступили бисеринки пота, и он прервал свое занятие, чтобы вытереть лицо рукавом рубашки.

Ребекка поспешила к ним.

– Что с Брутом? – обеспокоенно спросила она.

– Наверное, ногу поцарапал. Я заметил, что она загноилась, и наложил припарку. Ему должно полегчать.