…в разбитом сердце
Шрифт:
По аудитории моментально прокатились сочувственные вздохи, но слова профессора осадили озабоченных наглецов, и все притихли, чтобы не навлекать на себя неприятности. Я снова криво усмехнулся. А она не промах!
– А теперь начнём занятие, – объявила профессор Грин. – Для начала небольшой тест, чтобы проверить уровень ваших знаний.
На этот раз в помещении раздались печальные, расстроенные вздохи. Я кинул короткий взгляд в сторону Фабиана. Он с кислой миной послушно рылся в сумке, доставая всё нужное для урока, а Гидо рядом с ним довольно хихикал. Теперь Фабиану придётся попотеть. Поделом
После теста весь оставшийся урок я внимательно наблюдал за нашей новой учительницей и слушал её голос. Я был не уверен, заметила она меня или нет. Если да, то не подала вида. Профессионализма ей не занимать. Кроме того, её английский по-настоящему впечатлял. И всё равно удивительно, что она, будучи такой молодой, уже имеет статус профессора. На вид я бы не дал ей больше двадцати пяти. Но, скорее всего, она старше. Сколько же ей лет?
«Чёрт, а профессор Грин меня всерьёз заинтересовала!» – установил я и горько усмехнулся, а потом упёрся взглядом в парту. Ну почему именно она?!
После пары все быстро начали разбегаться. Это был последний урок. Я не торопился. Мне ещё нужно было на подработку. Кафешка, где я батрачил, находилась недалеко от университета. Моя смена начиналась через сорок минут, и ехать домой не имело смысла. Мне приходилось работать, чтобы отстаивать свою самостоятельность перед родителями. Кроме того, на мне висел большой денежный долг из-за моих ошибок прошлого, который я им до сих пор выплачиваю. Если бы я согласился вернуться домой и перестал противиться отцовской воле, он бы списал с меня всё, что я должен. Однако для меня это не вариант. Лучше тогда в тюрьму. Я съехал от родителей сразу, как вернулся из армии. Университет и будущую профессию я тоже выбрал сам. Для мамы это был большой шок. Для отца фактически плевок в лицо. Наши отношения совсем испортились из-за моего неповиновения. Может, это прозвучит жестоко, но мне действительно было плевать на их мнение.
После лекции вокруг госпожи Грин собралась кучка студентов, в том числе и Фабиан. Они засыпали её бесполезными вопросами, а мой друг ещё раз получил выговор, но на этот раз не выпендривался. К моменту моего ухода аудитория опустела. Госпожа Грин складывала последние вещи в сумку, когда я прошёл мимо. Мне хотелось ей что-нибудь сказать, но я не знал что. И тут мне повезло. Она сама меня окликнула:
– Господин Вебер! Подождите секундочку!
Я замер, словно пронзённый стрелой, и неуклюже обернулся.
– Откуда вы знаете мою фамилию? – спросил я на автомате.
Она заулыбалась немного виновато и приподняла журнал, который держала в руке.
– Я приметила тебя, ещё когда зашла в аудиторию, а потом нашла по имени в журнале, пока вы писали тест.
Точно. Она же знает, как меня зовут. Я ей сам сказал при встрече. Мне стало отчего-то неловко перед ней, и я отвёл глаза в сторону.
– Ясно. Можете и сейчас звать меня Лео. Я не против.
– Хорошо, Лео. Не в моих правилах обращаться к своим студентами на «ты», но раз уж всё так необычно сложилось, остановимся на том, с чего начали. Только у меня к тебе есть небольшая просьба: не рассказывай никому, что мы уже знакомы, ладно? Не хочу неловких ситуаций.
Я снова перевёл на неё тяжёлый взгляд. Её слова меня
– Я как бы и не собирался. Можете не переживать.
– Ну, раз так, тогда ещё раз спасибо! – отозвалась она с явным облегчением, и на её губах снова заиграла до боли приторная улыбка. Ну почему она ей совсем не идёт? Обычно, когда девушки улыбаются, они становятся безумно хорошенькими, но на лице госпожи Грин улыбка казалась чем-то неуместным.
– Не за что, – отозвался я сухо, развернулся и уже собрался покинуть класс, когда мне в голову шарахнула странная мысль. Я не хотел произносить этого вслух, но произнёс:
– Профессор, у вас красивое имя. Мне нужно было спросить его утром при первой встрече. Простите за бестактность. Я думаю, оно вам очень подходит!
От моих слов она резко замерла и стала похожа на столб, а потом начала медленно заливаться краской. Я не мог оторвать от неё взгляд и снова пялился ей прямо в лицо. Не ожидал, что она смутится из-за такой мелочи. Наверное, я опять показался ей странным, но мне нравилось наблюдать за ней. Эта её реакция, в отличие от улыбки, была привлекательной и настоящей.
– Лео, ты, судя по всему, неплохой малый, но как что-нибудь ляпнешь – прямо не знаешь, как на это реагировать, – она тихо захихикала. – Наверное, мне стоит поблагодарить тебя за комплимент. Но лучше не говори подобного своим учителям. Тебя могут неправильно понять. Впрочем, если тебе так нравится моё имя, ты тоже можешь звать меня по имени, когда мы наедине. До скорого, Лео! – она подмигнула мне, вздохнула обезоруженно и отвернулась, снова сосредоточившись на сборе сумки.
Я хотел ей сказать, что своими словами выразил именно то, что было у меня в мыслях, и она всё правильно поняла. Но, судя по её ответу, ей удобнее думать, что я просто неудачно выразился. Как бы то ни было, я получил огромную привилегию называть профессора Грин Кассандрой. Может, она думает, что у меня язык не повернётся обратиться к ней на «ты», но в таком случае её ждёт разочарование. Я не страдаю стеснением из-за разницы в возрасте и статусе, поэтому спокойно могу общаться с ней на равных – хотя сомневаюсь, что мне часто будет выпадать такая возможность.
Я покинул аудиторию в приподнятом настроении и сам не мог понять почему. С ребятами мы договорились встретиться в девять вечера в баре, а дальше решать по обстоятельствам, где и как продолжать веселье. Я почти наверняка знал, что наша гулянка затянется до утра. Мы все давно не виделись, плюс был повод для праздника – начало нового семестра, как-никак.
Отработав смену, я вернулся домой, чтобы переодеться, а потом поехал к нашим парням в бар. Они успели порядком накидаться к моменту моего приезда.
– Лео, ну наконец-то! Гвоздь программы явился! Тебя только за смертью посылать! – возмутился Дирк заплетающимся голосом. – Садись сюда.
Он освободил мне место рядом с собой на лавке из тёмного грубого дерева. Это было небольшое заведение, но достаточно популярное у молодёжи. Здесь зависала разношёрстная публика, начиная с рокеров и готов и заканчивая обычными смертными. Музыка в основном играла тяжёлая. Приходилось орать, чтобы слышать друг друга.
Я поздоровался с остальными. Из всех более-менее трезвым остался только Гидо.