В разгар лета
Шрифт:
— Давай допустим худшее: что он солгал тебе. Он был молод, а молодые люди так романтичны! Иногда они совершают какие-то вещи под хмельком. Они ведут себя, как сумасшедшие, совершают вещи, о которых потом жалеют! Ты должна понимать и прощать грехи молодости!
— Это была вовсе не пустячная проделка! — Вы бы видели лицо этой женщины… они поступили с ней ужасно!
— Люди иногда теряют контроль над собой! Теперь он мужчина, и ты его любишь! Я уверен, что человек, который любит состояние, не обязательно должен быть плохим. Он не может быть плохим, потому что твой отец
Хотя, конечно, он всегда мог узнать о состоянии дел, и, если бы возникла необходимость, ему могли сообщить об этом, и он в любой момент мог вернуться.
Даже самый лучший управляющий нуждается в рекомендациях, а теперь они должны исходить от тебя. Это большая ответственность… все эти арендаторы, люди; которые зависят от Кадора… Ты должна справляться со своими обязанностями И быть уверена, что все, созданное твоим отцом и его предками, находится в хорошем состоянии! А Рольф — тот человек, который мог бы тебе помочь. Возвращайся домой и выходи за него замуж, если он захочет после того, как ты с ним поступила. Он захочет… ради Кадора!
— Дядя Питер, вы удивительный человек! Я никогда не думала, Что мы с вами можем вот так поговорить!
— Грешники — более мягкие люди, чем святые! Это другой урок, который ты должна усвоить. Я знаю много потрясений и поэтому понимаю, как легко они могут разразиться для каждого! Воспользуйся моим советом: возвращайся, поговори с ним, расскажи ему о своих сомнениях, как ты рассказала мне. Я бы хотел, чтобы твоя жизнь устроилась! Я уже сказал: я чувствую ответственность за тебя, потому что любил твою мать! И тебя люблю тоже! Он улыбнулся и поднял бокал:
— За успехи Анноры! Пусть ей сопутствует только удача! И позволь мне сказать, что если ты воспрянешь духом, то так оно и будет. Это закон природы, а теперь я должен отвезти тебя обратно, потому что меня ждет встреча.
— Спасибо, дядя Питер, вы мне очень помогли.
Он, действительно, помог мне. Я чувствовала, как меняется мое настроение. Действительно ли я придавала слишком большое значение той ночи? Я пыталась выбросить из памяти перекошенное лицо старой женщины и пламя, полыхающее на крыше ее дома.
Юношеская выходка? Нет, жестокое, преступное деяние, и только человек, который носил в себе жестокость, мог участвовать в таком деле. Но Рольф не был там, я должна верить ему!
А Кадор? Дядя Питер был прав: конечно, он любил Кадор, всегда любил его. А я любила Рольфа. Не сравнивала ли я с ним остальных: Джо, Грегори Доннелли?.. И всегда я думала: «И все-таки Рольф намного лучше!» И, несмотря на это, я отвернулась от Рольфа. Я подумала о том, каким был Рольф в последнюю нашу встречу — холодный, отстраненный, словно он больше не любил меня, и это было естественно после того, что я сделала.
Допустим, я вернусь. Допустим, я скажу ему о своих сомнениях. Допустим, мы поговорим — мы поговорим обо всем, что касается той ночи и его любви к Кадору, — поговорим откровенно, как, к своему удивлению, я смогла поговорить с дядей Питером.
Посмотрим, что будет.
Елена, казалось, начинала чувствовать
— Джонни здесь очень понравится, — сияя, говорила тетя Амарилис.
Все происходило именно так, как она хотела, и ее удивительный муж собирался купить дом для Елены и ее мужа. Более того, дядя Питер был заинтересован в будущем Мэтью, а это значило, что он обеспечит своему зятю блестящую карьеру.
И только когда она обернулась ко мне, ее глаза выражали печаль. Конечно, она помнила о моей матери, о моей трагической потере, о том, что я отказалась от жениха, чуть ли не дойдя до алтаря.
«Дядя Питер прав, — подумала я. — Я позволила завладеть собой одной-единственной мысли, стала циничной, стала отыскивать корыстолюбивые мотивы в поступках людей». Я вспомнила о том, как моя мама говорила, что у Амарилис всегда будет хорошо, потому что она просто не замечает того, что плохо. В этом было много правды. Теперь и дочь, и сын тети Амарилис были хорошо устроены. Эмоции, которые еще недавно владели ими, когда завистливые люди попытались выбить почву из-под ног дяди Питера, были позади. Никто не мог причинить зла дяде Питеру, как бы ни старался. Каждый теперь должен видеть в нем замечательного человека.
Я подумала о выборе дяди Питера. Он сказал, что чуть не женился на моей матери. Я сомневалась в том, чтобы она согласилась, но если бы так случилось, едва ли у дяди Питера был бы спокойный брак. Он выбрал Амарилис, потому что именно такая жена ему и была нужна. Какой муж не будет доволен женой, которая считает его совершенством? Наверное, такие женщины попадаются нечасто, и не было ничего странного в том, что одна из них стала женой дяди Питера.
И то, что дядя сказал мне, было правдой: мы с Рольфом принадлежим друг другу, а Кадор принадлежит нам. Именно тогда, когда мы осматривали дом вместе с Еленой и тетей Амарилис, я сказала себе: «Вернись назад, встреться с Рольфом, проси у него прощения за то, что сделала, и поговори… Поговори с ним искренне, расскажи ему подробно о своих сомнениях!» Это решение значительно подняло мой дух.
Когда я сказала Елене, что решила вернуться в Корнуолл, она погрустнела, но больше не цеплялась за меня, не просила меня остаться, как когда-то, что свидетельствовало о перемене в ее жизни. Елена и — Мэтью становились все ближе, она с энтузиазмом готовилась переехать в новый дом, обсуждала с матерью подробности приемов, которые они будут устраивать, и даже составляла список людей, которые будут их гостями.
Несколько дней спустя после обеда с дядей Питером, спустившись вниз, я обнаружила два письма, пришедших на мое имя. Оба они были из Корнуолла: одно от Рольфа, другое от «Йорка, Тамблина и компании» — адвокатов, занимающихся нашими делами после смерти отца Рольфа.