В рифмах о разном

Владимиров Вадим

Старый парк

Старый парк затеял листопад,По теплу оставив все надежды.Побросал на землю впопыхахПёстрые, намокшие одежды.Надоели пышные наряды,Походить хотелось голышом,Чтоб для солнца не было преграды,Чтоб успеть насытиться теплом.Скоро он заснёт и не узнает,Как холодный, неуютный снегКаждый день без спроса заметает,Не жалея сил, его ночлег.Как его аллеи по старинкеЛюди будут чистить по утрам,Выметая мётлами тропинкиТихо, не мешая его снам.Он проспит полгода, может, больше,И, проснувшись позднею весной,Вспомнит он, как тяготился ношей —Той ненужной, сброшенной листвой.Той, что укрывала от ненастья,От палящих солнечных лучей,И

о том, что не ценил он счастье,Упуская суть простых вещей.А теперь в безвременье застрявший,Неказистый, голый и смешной,Всё своё величье потерявший,Он мечтал о прежней ноше той.Он мечтал о пышной шевелюре,О больших деревьях и цветах,О фонтанах в девственной лазури,Об июльских тёплых вечерах.Но листва появится не скоро.И, не грезя райским шалашом,Вопреки досужим разговорам,Постоять придётся нагишом.

Память

Я полюбил, когда мне было двадцать,Но в голове осталось на процентЛишь запах трепетных акаций,Как подряхлевшей памяти презент.Ещё заветная скамейка,Твои французские духи,Моя весёлая семейка,В твою честь первые стихи.Твой взгляд, загадочный и томный,И кожи молодой велюр.Тогда своей стрелой фантомнойМеня сразил наш друг Амур.Я вспомнил долгую разлукуИ как прощаться было жаль,Как целовал тебе я руку,Когда до дома провожал.А значит, я не безнадёжен,И память продолжает жить.В ней путь наш будет подытожен,Там я и буду всё хранить.Мне б удивиться, но я радТому, что в прошлом нет преград,Как много в памяти моейОткрытых окон и дверей.

Молчание России

На границах твоих – вороньё неуёмное,В незаконченных войнах с тобой закалённое.Твои нервы всегда на пределе, без продыху.Так чего ж ты молчишь? Может, следует обухом!?Тебя семеро гнут, а ты всё не ломаешься,Тебя бьют по ногам, ты стоишь и не валишься,Ты всё время молчишь, каблуками не шаркаешь,И у смертной черты на колени не падаешь.Из врагов – треть земли со зловещими кармами,Из друзей – твой народ, да ещё – флот и армия.Не унизить тебя, не сломить – не получится!И не надо пытаться придумывать, мучиться.И имеешь ты всё, чем гордимся мы сроду:Самых лучших людей, веру в Бога, свободу.Каждый раз, когда к цели своей подбираешься,Превращаешься в пепел, да вновь возрождаешься.Напряжён гордый взгляд, будто сейчас воспаришь.Может быть, оттого ты так гордо молчишь?Лишний раз никого за себя не просила,Знать, в молчании твоём и заложена сила.Управляешься ты напрямую с Небес,Видно, есть у Него до тебя интерес!Непростая судьба, молчаливая силаИ всего-то шесть букв в этом слове – «Россия».

Сомневайтесь, друзья!

Я с годами во всём сомневаться привыкС той поры, как закончил былую карьеру.Хитрый мир изменялся почти каждый миг,Я же всё принимал, как и раньше, на веру.С той поры я не верю почти ни во что,А, точнее сказать, сомневаюсь, наверное.Я не верю призам лотерей «Спортлото»,Что опять стану номером первым.Я давно уже понял, что верить нельзяСамым честным глазам и красивым словам.Я прошу об одном: сомневайтесь, друзья —Это будет пожизненным бонусом вам.Если дал Гименей родовое гнездо,Кто сказал, что в жене сомневаться нельзя?Даже если уверены в ней на все сто,Хоть чуть-чуть, на процент, сомневайтесь, друзья.Я не верю слезам и прогнозам погоды,Что когда-то появится запах у роз.Когда чувствую я, как летят мои годы,Закрываю глаза и не верю всерьёз.Но, по правде сказать, среди этих сомнений,Как у каждого правила, есть исключения.И сейчас без стеснений и лишь для тебяПо секрету скажу, во что верую я.Я верю в Бога – это раз,И это вовсе не слова.Я верю в то, что вижу сейчас,И это будет уже – два.Тебе что, мало? Ну, смотри:Ты мне чего-нибудь соври,А я поверю – будет три!

Мой сын

Мы выбираем ориентирПо солнцу, звёздам, и ещё —Когда приходим в этот мирИ ищем крепкое плечо.Мой сын, ты быстро повзрослелИ, пролагая себе путь,Ты уже многое успел,Теперь бы только не свернуть.Я был опорой для тебяНа протяжении многих лет,А быть похожим на меняТебе подсказывал сюжет.Ни от друзей, ни от меняНе отдалялся на бегу,Плечо твоё – моя броня,И в той броне я всё смогу.Я,

выдыхаясь, отстаю,Теперь ты будешь впереди.Я добровольно отдаюТебе свой номер на груди.Там, впереди, – огромный мир.Дерзай, но помни, старина:Я тоже выбрал ориентир,Мой ориентир – твоя спина.

Письмо любимой

На огромной голубой планетеВыбрал я одну из лучших женщин —Самую прекрасную на свете,Примулу, в изысканном букете.Как подарок неба, как награда,Видимо, за ляпы прошлых лет,В моем сердце – яркая лампада,Что даёт мне негасимый свет.Этот свет, наверно, цвета счастья.Я готов дарить его другим.Вдруг кому-то не хватает, разукрасьтеСвоё счастье лучиком моим.Я готов делиться этим светом,Но его не выпущу из рук.Ну, пожалуй, вот и всё на этом:Я люблю тебя.Твой преданный супруг.

Брошенные деревни

Есть на русской карте странные места,Где стоят пустыми призраки-дома.Всё никак не могут обрести покойМеж двумя мирами доли роковой.Брошены подковы у входных дверей,Скромные надежды взрослых и детей,Сросшиеся судьбы с матушкой-землёйРазбросало ветром в стороне чужой.Спят и днём и ночью на краю холма,Временем зажаты, ветхие дома.Каждый день им снится шум и беготня,Будто в гости едет прежняя родня.Где-то по соседству двери заскрипят,Мамы пообедать позовут ребят.А поближе к ночи, как спадёт жара,Вновь наполнит воздух бани аромат.Тишине звенящей, как наперекор,Возле старой балки застучит топор.И пастух весёлый, что-то бормоча,Проведёт на выпас стадо рогача.Только на поверку – всё наоборот:Не слышна гармошка, не мурлыкнет кот.Видно, ждут напрасно старые дома,Не вернутся люди больше никогда.

Мама

Сердце гулко стучит, словно бубен шамана,Мне уже никогда не обнять мою маму.Из окна её комнаты – краешек неба,Наблюдает за ним лишь пасхальная верба.Я по-тихому утром зайду, как обычно,Посидеть у неё, где вокруг всё привычно.Вроде, всё как всегда, и таблетки – в рядочек,Телефон, календарик, бордовый платочек.Как бы мне всё вернуть? Как себя обмануть?Чтоб услышать разок: «С добрым утром, сынок!»

Бродяга

Ты когда-нибудь думал о жизни других,Размышлял о потерянных судьбах?Как живётся миллионам бездомных, больных,Не похожих на нас с тобой людям?В городском андеграунде есть человек,У него тихий праздник сегодня.Он обрёл в этом мире свой «ноев ковчег»,Для тебя ж его мир – преисподня.Он не старый совсем. Может быть, одинок,И все дни друг на друга похожи,На висках седины появилось чуток,Непонятно одет, не ухожен.Да и редко кто взгляд остановит на нём,А тем более, в день непогожий.Правда, мы, опуская глаза, узнаёмСреди сотен обычных прохожих.Он – один из толпы из миллиона живущихВ городской толчее, днём и ночью снующих:Одиноких, больных, крепостных, горько пьющих,Доживающих жизнь, по теченью плывущих.В своей жизни он где-то отстал на шажок,Не успел в эту реку, не прыгнулИли просто сорвался – последний прыжок.Пьедестал без него был разыгран.Он прирос к своему не по росту пальто,К неуклюжим штанам, что в пору едва ли,И в глазах не разжечь огонька ни за что,Но для нас – это только детали.Он привык к этой ношеной паре калош,Для него каждый день – непогожий.Ну и пусть он совсем на тебя не похож,Не суди его строго, прохожий!

Мы и не жили на все сто!

Откладывая счастье на потомИ робко радуясь удачам,Мы и не жили на все сто,Когда вокруг весь мир был счастлив.Боясь сломать хрустальный дом,Где мы на цыпочках ходили, —И там не жили на все сто,А лишь слегка, с ума сходили.Когда мы поняли с тобой,Что стены дома из бетона,То обрели былой покойПод звуки марша Мендельсона.Но марш играли не для нас,Хотя ты рядышком стоялаС невестой в платье под атлас,Что за спину букет бросала.Вокруг да около бродили,Нам всё успело надоесть.Пока другие жили-былиИ принимали всё как есть.Теперь нам нечего менять,Ведь может статься только хуже.А коль не жили на все сто,И начинать уже не нужно.Зато мы любим, как никто,И к выводу пришли мы вместе:Что скучно будет жить на сто,Давай-ка станем жить на двести!