В руках дьявола
Шрифт:
— Ч-что т-ты хочешь сд-делать? — заикаясь, блеет Дана и становится почти белой. Она сжимает ладони ещё сильнее, и кровь капает на пол. Кровь потомка Розы.
— Руки.
— Нет! — Дана взвизгивает и пятится, но короткая цепь, обмотавшая ногу, не даёт Дане ни единого шанса. — Нет! Пожалуйста! Не надо! Я всё расскажу. Всё, что ты хочешь знать!
Равиль даже не пытается её остановить. Так и продолжает плакать, обхватив голову руками.
— Где находится резиденция
— Дай карту, я покажу.
Достаю телефон, открываю карту объединённых земель. Дана указывает точку геолокации и начинает тараторить, описывая здание.
Оно находится на границе с соседним графством, в нежилой зоне, у подножия гор за лесом. Подойти незамеченными не получится, здание окружено большой лужайкой. Со слов Даны можно понять, что это крепость. Неприступная и хорошо охраняемая. Четыре этажа над землёй и десять — под.
— Никки и Тристана держат там?
— Насколько я знаю, да, — лепечет Дана.
— Они живы?
— Да.
— Что с Брэнноном?
Она молчит, и я направляю кинжал в её сторону.
— Не знаю! — ощетинивается и одновременно пугается Дана. — Я правда не знаю. Мы не пересекались. Я не видела его там.
— Почему Луис не знает о тебе?
— Я не сказала. Сама поняла только недавно, когда увидела чашу.
— И где Луис её прячет?
— Без понятия. Однажды она стояла у него на столе в кабинете, но больше я её там не видела. И хорошо. Я не хочу, чтобы Луис понял.
— Тогда зачем служишь ему, раз не готова помочь со снятием проклятия?
— Я презираю людей за то, что они сделали с нами. Луис даёт нам защиту. Он силён. Но я ни за что не стану той, кто распечатает артефакты. Я не хочу умирать.
Чёрт! Надо вызволять Никки оттуда как можно скорее.
— Сколько ещё магов примкнуло к Луису?
— Кое-кто из нас имеет предрасположенность.
— Ты не ответила на вопрос.
— Я не знаю точной цифры. Наш Орден насчитывает несколько десятков тысяч человек, может, и более сотни тысяч. Численность Ордена и сколько всего магов в его рядах, знает только Луис.
— Они все могут залезать людям в головы?
— Не все. Это сложно. После предательства Розы немногие маги обладают хоть какими-то способностями. А те, кто обладает, не могут эти способности контролировать. Луис сам тренирует избранных, помогает овладеть силой, а потом отправляет нас на задания.
— И сколько таких избранных на данный момент?
— Я, он, — Дана кивает в сторону Равиля. — Николас и Мила. Густава ты убил. Ещё семеро только учатся, их можно не брать в расчёт. Остальные из тех, кого я знаю, даже не прошли тесты, поэтому не допущены к обучению.
— И всё?
Она отрицательно качает головой, отшатывается от кинжала и падает рядом с Равилем, потеряв равновесие.
— Кто ещё?
— Из новых
— Из новых?
— Были ещё до нас, но они погибли.
Чую, что она что-то утаивает. Присаживаюсь на корточки, заглядываю ей в глаза и вкрадчиво произношу:
— А кто ещё есть, Дана? Кто ещё?
Её взгляд на несколько секунд стекленеет, а затем Дана без промедления выдаёт:
— Его зовут Марко. Он был с Луисом с самого начала. Это всё, что я знаю. К остальной информации доступ для меня закрыт.
Марко? Неужели тот самый Марко? Но Доротеа же говорила, что он погиб, заслонив собой Розу. Опять ничего не сходится. Сколько ещё в этой истории будет несостыковок? И узнаем ли мы с Никки когда-нибудь всю правду?
Могу ли я полагаться на слова Даны? Она и правда была под воздействием или только сделала вид и решила запутать меня, дав мне ложную наводку? В играх с разумом я явно не спец. И очень плохо, что я не понимаю, как именно работает эта штука и где находится кнопочка «включить».
— Не знаю, можно ли тебе верить.
— Я не вру, Демиан.
— Сейчас проверим.
— Нет! Не надо, прошу!
Стоит вложить медальон и кинжал в её окровавленные ладони, как меня отбрасывает взрывной волной к противоположной стене. Сноп огня вырывается прямо из Даны, перекидывается на Равиля, и за долю секунды они превращаются в пепел.
На ничтожное мгновение я вижу две фигуры, возникшие посреди этого безумия. Одна почти прозрачная и имеет серебристо-фиолетовое свечение, другая объята огнём. Но зрение сразу же пропадает, а в голову вонзаются тысячи игл. Кажется, она сейчас расколется.
Я складываюсь пополам, хриплю и корчусь, даже не пытаясь побороть овладевшую мной агонию. Это бесполезно. Меня словно разобрали на атомы и подпалили каждый.
Не могу мыслить ясно и не уверен, кто я, где я и что со мной происходит. Боль адскими искрами вспарывает кожу и глазницы. Прорывает грудину, ломает кости и выходит из меня нечеловеческими криками.
— Узри! — рокочет голос в моей голове.
— Смирись, — вторит другой, более мелодичный, и меня подбрасывает в воздух, закручивает, а затем с силой бросает вниз.
Их голоса похожи на замогильные, но одновременно наполнены жизнью. Нечеловеческой. Вечной. Как сама вселенная. Возможно, кто-то на моём месте испугался бы, но я не боюсь. Вместо страха во мне просыпается ярость. И это даёт силы оставаться в сознании.
К моему удивлению, вскоре боль уходит. Становится так тихо, что я слышу биение своего сердца. Я всё ещё жив. Кажется.
В меня потоком хлещут воспоминания — не мои. Я вижу события прошлого. Всю правду. Всё, что привело к той точке, в которой человечество находится сейчас.