В самое сердце
Шрифт:
— Ладно, — сдалась Антонина Викторовна. — Скажу ему, что ты ушла до вечера. А ты еще раз подумай. Все же…
— Скажи, — перебила Настя. — Что я уехала навсегда.
Глаза бабушки в ту секунду сделались еще печальней. Она словно постарела на пару лет. И вроде хотела еще что-то добавить, но потом будто поняла — не сейчас. Развернулась, прикрыла за собой дверь и молча пошла, выполнять просьбу внучки.
Антонина Викторовна очень переживала за внучку. Внутри у нее кипела такая же обида на мальчишку. Выйти бы и дать, как следует ему по лицу. Бессовестный. Настена ведь такая хрупкая,
Однако стоило ей только открыть дверь, стоило только увидеть лицо Ярослава, и вся злость куда подевалась. Выглядел он совсем не так, как обычно. Куртка запачканная, будто обтерся обо что-то белое. Волосы грязные, без шапки. Да и под глазами круги. Лицо его некогда яркое и солнечное, сейчас походило на ночную грозовую тучку. Нет, в нем не было злости, скорее усталость и обреченность.
Антонина Викторовна даже растерялась. Потому что Настена ее там, в комнате выглядела в точности, как и этот мальчишка. Слишком очевидно — они оба страдают. Один от своей глупости, другой от задетой гордости.
— Здравствуй, Ярослав, — максимально вежливо поздоровалась женщина. На самом деле, она не умела врать. Но сейчас должна была. Ради внучки. Хотя лучше бы пустить Ярика, лучше бы дети смогли поговорить.
— Добрый… день, Антонина Викторовна. Я, — он запнулся, будто искал подходящие слова. Затем провел рукой по волосам, и тяжело выдохнул.
— А Насти нет, — все же соврала Антонина. Иначе ее любимая девочка никогда бы не простила. Ей нужно время, немного времени.
— Нет? — Ярослав, кажется, растерялся. Глаза его от удивления расширились, а губы поджались. Весь вид мальчишки кричал о тяжести и тоске. Как же этим двум детям сейчас плохо, подумала женщина.
— Она… к матери уехала. Они редко видятся, — врала Антонина. Сердце ее разрывалось от этой лжи. Но что поделать, когда за стенкой такая упертая внучка.
— Вот как? — голос Ярослава немного охрип. Он вдруг опустил голову, закинул руки в карманы куртки и будто весь сжался.
— Они вернутся третьего. Ты… позвони ей, — все же решилась намекнуть женщина. Уж входящих звонков она не слышала.
— Я… я позвоню, — выдохнул Ярослав. Затем натянуто улыбнулся.
— Ну… всего доброго, — кое-как ответила Антонина. Она не могла смотреть спокойно, поэтому поспешила закрыть дверь. Глупость, конечно, совершил мальчишка. Но глаза его, весь вид — все говорит о том, что он влюбился. По-настоящему. Но Настя, любимая Настена, пока не понимает этого.
Антонина Викторовна остановилась в коридоре, вздохнула и приняла важное решение — помочь внукам. Каждый имеет право на второй шанс. Особенно если любит, и особенно если это взаимно. Она сможет убедить внучку. Найдет слова подходящие, да и Ярослав, раз пришел, наверняка не намерен отступать. А уж вдвоем они как-нибудь смогут убедить горделивую Настену.
Однако в реальности все оказалось не так просто.
Настя не вставала с кровати до десяти вечера. Но бабушка все же настояла. Новый Год, поздравление президента, да и салат с шампанским никто не отменял. Пришлось даже телефон включить. Поздравить маму, хотя уж с кем, а с ней говорить не хотелось вообще. Тут
Однако Настена категорично все удалила. Нет смысла читать смс от Ярослава. Да и зачем? Совесть его там мучает? Значит, когда он целовал ее, и заставлял стонать под ним, ничего нигде не мучило. А теперь выходит, проснулась человечность.
— Насть, выпей шампанского. — Предложила бабушка.
— Не хочу, — категорично отмахнулась Настена. Набрала матери, сухо пожелала всего хорошего, выслушала неинтересные истории о работе и мужчине. А по окончанию разговора, телефон снова отключила.
— А чего у тебя там звуки из мобильного раздавались? — они с бабушкой сидели за столом на кухне. Возле окна на тумбе работал небольшой плазменный телевизор. Оттуда разносились звуки Нового Года, яркие улыбки и счастливые лица.
— Сообщения.
— Кто пишет? — тут же оживилась бабушка.
— Никто, — как отрезала Настя.
— Милая, я вот думаю, — начала явно издалека Антонина Викторовна. Однако Настена не стала дожидаться окончания фразы. Поднялась из-за стола.
— Спать хочу. Ты не против? — вид у нее, в самом деле, был усталым. Словно все силы выжали.
— Уже? — растерянно спросила бабушка.
— Уже, — кивнула Настена. Затем молча удалилась в спальню.
Сердце все еще ныло. Жаль таблетки нет волшебной, чтобы раз, да прекратилось. Настя зарылась лицом в подушку, вновь воспоминания нахлынули. Кажется, эти кадры никогда не исчезнут из ее головы. Сколько прекрасного там было, и сколько ненастоящего.
Первого января приехала мать. Неожиданно нагрянула к вечеру с пакетами, полными фруктов и шоколадок. Тут уж хочешь или нет, а пришлось выйти к столу. Хотя Настена планировала валяться в кровати до самого дня отъезда. Сперва она забыла о поездке, но, когда вспомнила, даже обрадовалась. Уедет, сменит обстановку, и дышать проще будет.
Мама, правда, навела ту еще шумиху. Болтала без умолку, смеялась, выпила сама две бутылки шампанского. Потом ночью ей плохо стало, но это уже не так интересно. Зато второго числа мать заявила, что хочет сделать любимой дочке приятное — купить одежды. Мол поездка в Китай в старом — плохая примета.
Настена всеми силами отнекивалась. Какой тут поход по магазинам, если и без того живется тяжело. Не спит почти, не ест. А что самое обидное, дома все напоминало Ярика. Сколько раз он ночевал у нее, сколько засыпал рядом с ней, на вот этой самой подушке. От чувств, разрывающих грудную клетку, Насте волком выть хотелось. Хорошо, что слезы все еще не высохли. Иногда казалось — они облегчают невыносимые муки.
Однако мать была настойчивой женщиной. Отказов не приняла, схватила под руку дочку и повела за новым гардеробом.
Сперва Настена только вздыхала. Но чуть позже, в самом деле, немного отвлеклась. Даже мороженое поела в кофейне. Мать продолжала щебетать о своей жизни, о работе, о личных целях. Конечно, задавала много вопросов про Китай, и про то, как дорого там жить. Обещалась денег найти, если будет необходимость.
А потом вдруг мама обнаружила, что телефон найти не может. Попросила Настю ее набрать. Включать гаджет не хотелось, но делать нечего. И стоило только на экране появится символу марке мобильного, как он начал пиликать. Опять пропущенные от Ярослава и сообщения. Их было не меньше сотни.