В саване нет карманов
Шрифт:
Долан хранил молчание, ожидая продолжения.
– Мы согласны дать тебе двадцать пять сотен долларов каждый – в общей сложности десять тысяч долларов – и предложить тебе работу в любой газете, которую ты предпочтешь, в любом крупном городе, удаленном по меньшей мере на тысячу миль от Колтона… если ты бросишь свой журнал и подпишешь соглашение о том, что никогда больше не выпустишь в этом округе ни одного другого журнала.
– Почему вы предлагаете мне это? – спросил Долан.
– Мы будем с тобой откровенны. Ты затрагиваешь или можешь затронуть в своем журнале великое множество вопросов, обойденных
– Это было самоубийство?
– Конечно самоубийство!
– Не уверен. У меня не сложилось такого представления после прочтения газет. Ни в одной не было написано, что это самоубийство. Сообщено, что Гарри был найден мертвым с пистолетом около его руки.
– Не уклоняйся от сути разговора, Долан. Это не дебаты по поводу того, как и что должны газеты сообщать. Факты таковы: именно «Космополит» ответствен за смерть Карлайла, и на определенную категорию людей, возможно слабоумных, это производит впечатление неустрашимости журнала.
– Джентльмены, – сказал с улыбкой Долан, обращаясь к присутствующим, – вы осознаете, что это признание поражения? Вы поняли, что любая газета или периодическое издание, которое хотя бы приблизится к правде, добьется в этом городе успеха?
– Прекрати, не это тема нашего разговора, – прервал его Томас. – Мы сделали тебе очень щедрое предложение. Конечно, если ты хочешь быть непокорным, есть и другие способы решить вопрос.
– Я предполагаю, исходя из последнего замечания, что, если я не возьму деньги и не отправлюсь в Нью-Йорк, со мной будет то же, что и с Уайтелси. Он начал выпускать здесь обзорную газету и продержался около трех месяцев, и затем его принудили уехать. Вы это имеете в виду?
– О, не будь глупцом, – бросил Томас раздраженно. – Десять тысяч долларов и работа, где пожелаешь. Этого хватит, чтобы оплатить все твои счета, еще и останется.
– Я буду жить в достатке, – сказал Долан. – Между прочим, я поместил объявление в сегодняшнем номере «Курьера»…
– Значит, ты отказываешься?
– Да, но я не жалею, что пришел. Вы можете так не думать, но это мой главный триумф.
– Ладно, – проскрипел Томас. – Наслаждайся моментом, только помни: возможно, он для тебя последний.
– Имеет ли смысл, – подал голос Мастенбаум с другого конца стола, – немного поднять ставки в игре?
– Бросьте, мистер Мастенбаум, – отмахнулся Томас. – Я знаю его лучше, чем вы. Это безнадежно.
В наступившей тишине Долан окончательно понял, что газетчикам больше нечего сказать. Они собрались только в попытке произвести на него впечатление сплоченным фронтом устрашающей важности.
– Прощайте, джентльмены, – произнес он, поднимаясь, затем развернулся и вышел.
Прошел до конца коридора и остановился в ожидании лифта. Из зарешеченной клетки лифта размашистыми шагами вышел человек. Это был Бассет, один из корректоров. Он обогнул угол и пошел по коридору. На полпути к конференц-залу он встретил Томаса и других администраторов и оживленно и коротко что-то доложил им. Томас и Барригер сразу же ушли, поднимаясь
– Что случилось? – спросил Долан.
– Надо сказать тиражному отделу, чтобы срочно собрали оперативную команду. Мы делаем экстренный выпуск.
– О чем?
– Убийство в Вестон-Парке. Рой Менефи только что застрелил свою жену и еще одного парня.
Лифт остановился на первом этаже. Бассет выскочил из кабины и бросился через дверь в офис.
– Что случилось с вашей головой, мистер Майк? – спросил Эдвард, старый негр, оператор лифта, но так и не получил ответа. Он озадаченно покачал головой, наблюдая, как Долан выбежал через большие двери на улицу…
Рой Менефи убил Коулин Менефи и Эмиля Видайо, электрика театра-студии, в меблированных комнатах в деловом центре…»
Читать статью Долан не стал.
Его платное объявление было напечатано в нижней части десятой страницы. Оно было набрано необычным шрифтом, в рамке:
Недавно я получил солидную сумму денег. Хочу оплатить все свои долги, невзирая на то, на какой срок они были определены. Поэтому, если я должен вам хоть какие-то деньги, за товары или за персональные займы, приходите на Шестую авеню, 812, завтра в 3 часа дня, и вы получите полный расчет.
Правда, только правда, и ничего, кроме правды. Долан был должен кредиторам так много лет, что мечтал о дне, когда появится возможность напечатать подобное объявление. Это стало его навязчивой идеей.
Но теперь все закончилось…
Он отправился на пляж и провел там несколько часов, но не помнил ничего определенного из того, что делал или видел. Не мог вспомнить даже, пообедал или нет.
Когда он вернулся домой, Бишоп и Майра уже ждали его.
– Мы ждали несколько часов, – сказала Майра.
– Извините. Я был на прогулке.
– Наверное, нет смысла говорить, что тебе не следует так поступать, – заявил Бишоп. – Лучше помолчу. Тем не менее нам было бы интересно узнать, чего хотел Томас.
Долан рассказал. Бишоп не был удивлен.
– Коллективная дань, – резюмировал он. – Ожидаемо, но беспрецедентно.
– Прекрасная тема для статьи, – задумчиво произнесла Майра.
– Мы еще никак не задели их тиражей, – сказал Долан, – но я действительно верю, что они понимают: мы – потенциальная угроза.
– Нет, – Бишоп покачал головой, – они боятся не за свои тиражи, а за свой престиж. Вот что их гложет. Они не хотят, чтобы их читатели узнали, что их все это время обманывали.
– Может быть, ты и прав… Дьявольская вещь – эта выходка Менефи!..
– Да уж…
– Зачем он убил Эйприл? Знал же, что она такая. Сам сказал мне это сегодня утром…
– Ты виделся с ним сегодня? – спросила Майра.
– Он заявился ко мне в поисках Эйприл. С пистолетом. Думал, что она провела ночь здесь.