В сердце моем
Шрифт:
– А кто у вас зазывала - Альберт?
Альберт беззвучно рассмеялся.
– Он-то!
– Цыган фыркнул.
– Ничего он не умеет.
Мне приходится самому зазывать народ, а потом мчаться на свое место в палатке.
– Я, как только погляжу на толпу у палатки, так на меня тоска находит, - заметил Альберт.
– Ну как подружишься с человеком, который думает, будто ты его насквозь видишь.
– И добавил: - Пожалуй, самые лучшие друзья - это кошки и собаки.
– Но иногда они бывают очень надоедливы, - сказал я, думая о другом.
– Друзья тоже, - возразил Альберт.
–
– Мне бы больше хотелось самому предсказывать судьбу, - сказал я.
– Давайте я вас подменю хотя бы на субботу. А вы будете зазывалой. Вы мне много чего рассказали, мне кажется, что самую суть я уловил.
– Тебе что, подработать надо?
– Нет, - ответил я.
– Я это бесплатно. Просто меня интересуют люди.
– Я тебя научу всему, что сам знаю, - пообещал Цыган.
– И тогда ты будешь знать не больше, чем сейчас, - вставил Альберт.
– Десять лет тому назад я сказал ему это в шутку, - пожаловался Цыган.
– Мог бы, кажется, придумать что-нибудь поновее.
– Твое воспитание, - любезно сказал Альберт.
– Я не виноват, что из меня получился попугай.
– Думаю, что ты справишься, - обнадежил меня Цыган.
– А есть такие, учи не учи, все равно ничего из него не получится. Ни самообладания, ни смелости, ни фантазии. Недавно в Олбери встретил я одного парня, знаю я его лет сто. Парень этот только и делает, что женится: в каждом городе у него жена. Но когда-то он был бродячим актером - и неплохим. Так вот, встретил я его на ярмарке и спрашиваю, как он сюда попал. "Да я тут женился на дочке одного фермера, - говорит.
– Думаю, не удастся ли мне немного заработать на ярмарке. Я бы мог помочь тебе сегодня".
– "Что ж, согласен, - говорю я. Беру тебя на сегодня в дело. Ты где хочешь работать - в палатке или зазывалой?" - "Лучше в палатке, - говорит.
– Если я увижу, что ничего не получается, переменимся местами!"
Только сел он на мое место - подцепил я какого-то парня и запускаю его в палатку; а этот мой многоженец увидел его через дыру в брезенте и давай бог ноги - смылся через задний ход. Пропадал целый час, потом заявился. "Видишь ли, говорит, это ведь брат моей третьей жены. Черт бы его драл! У меня никакой охоты не было с ним встречаться".
– Это я вот к чему говорю, - пояснил Цыган.
– Нет ли у тебя приятелей в Босуэлле? Если есть, так они, пожалуй, начнут трепаться, что ты - мошенник.
– Нет, я здесь никого не знаю, - успокоил я его.
– Да, скоро она ощенится.
– Цыган снова кивнул на свою собаку.
– Это плохо.
– Что ей надо, этой собаке? Каждый раз, как я подхожу к вашей палатке, она встает и начинает ходить за мной по пятам.
– Она старается загнать тебя в палатку, - сказал Цыган.
– Я натренировал ее, чтоб она добывала мне клиентов.
– А что она делает, когда загонит кого-нибудь в палатку?
– Стоит у входа и не выпускает, пока я не войду с другого хода. Собаке этой цены нет, если хочешь знать. Каждые пять минут приводит по клиентке. С женщинами она не церемонится, ну, а на мужчин рычит издали.
– Помнится, отец, последний раз ты рассказывал эту
– Между прочим, тогда у тебя это лучше получалось.
– Что ж, не всегда бываешь на высоте, - ответил Цыган.
ГЛАВА 24
В день открытия ярмарки в Босуэлле я стоял вместе с Цыганом у входа в его палатку и смотрел, как постепенно заполняется ярмарочная площадь. Было рано. Представления еще не начинались, но работа кругом кипела устанавливались балаганы, палатки для азартных игр, киоски, сколачивались дощатые помосты.
Над палаткой Цыгана, привлекая внимание стекающейся публики, была натянута парусиновая вывеска, гласившая:
"ЦЫГАН - ХИРОМАНТ
Величайший Прорицатель Мира ответит на любой ваш вопрос.
Последние недели турне по Австралии перед отъездом в Европу! По желанию подробное описание вашего будущего жениха или будущей невесты.
Всего два шиллинга за трехминутный сеанс!"
Прочитав вывеску, я сказал:
– Три минуты - маловато, пожалуй.
– Вовсе нет, особенно если есть еще желающие. Кому хочется продлить сеанс, пусть платит. Если после трех минут они продолжают задавать вопросы требуй с них добавочную плату.
Мы смотрели на проходящих мимо людей, и Цыган высказывал мне свое мнение о каждом. Было ясно, что он склонен считать большинство людей несчастными, достойными жалости. Он приписывал им страдания и злоключения, которых, я уверен, они не испытывали. Я-то хорошо знал, что радостное лицо не всегда говорит о счастливой жизни, так же как горькая складка не обязательно является выражением большого горя. Лицо человека чаще всего отражает настроение момента, а настроение зависит но большей части от мелких неприятностей и случайных радостей.
Но, разумеется, куда заманчивей отыскивать на лицах отпечаток горестей и трагедий, чем объяснять кислое выражение несварением желудка. Импонирует воображению.
– У этой женщины трудная жизнь!
– говорил Цыган, указывая на проходившую мимо тощую крестьянку.
– Все родичи ее эксплуатируют.
Я выразил сомнение:
– А может быть, она сама их эксплуатирует? И нарочно напускает на себя печальный вид, чтобы вызвать сочувствие или жалость к себе?
– Может, и так, - согласился Цыган и добавил: - Посмотри-ка, здесь сегодня и из благородных дамочек кое-кто есть. Намотай это себе на ус. Не забудь предсказывать им, что скоро их мужья заработают на чем-то хорошие деньги. Выигрыши в лотерею подходят только для бедняков.
Но я уже решил предсказывать счастье всем клиентам: подряд, и потому ничего не ответил Цыгану. Немного погодя он сказал:
– Заметь, что все бродячие актеры выглядят много старше своих лет. А все это оттого, что они постоянно сравнивают себя с теми, кто помоложе. Им все кажется, будто все только и говорят, как они состарились. Ну, и старятся, конечно. Когда меня спрашивают: "Сколько вам лет?" - я отвечаю: "А к чему вам мой возраст? Может быть, по-вашему, я теперь должен меньше радоваться жизни? Или вас интересует, кто из нас двоих больше сдал с годами?" Все, что им нужно, - это подогнать вас под свой ранжир. Погляди-ка вон на того беднягу. Я его давно знаю - он ездит с труппой девушек. Сколько ему, по-твоему, лет?