В сердце тьмы
Шрифт:
— Боже, мне так давно хотелось это сделать!
Женщины снова рассмеялись. Но это был лишь краткий миг веселья.
— Ты права, — кивнула Феодора. — Каким бы ни был их заговор, не похоже, что они нацелены на армию. Как я заметила, никто из военных не присутствовал на сегодняшнем совещании.
— Нет. Я практически уверена, что они задействовали нескольких военных, но немногих. Единственный, кто имеет какое-то значение, — это Агидий, командующий армией Вифинии. 14
14
Вифиния — область на северо-западе Малой Азии. После 184 года до н. э. оказалась в сфере римского влияния.
Феодора нахмурилась.
— Мне никогда не нравился этот сальный ублюдок. Боже, у моего мужа — самый отвратительный вкус в выборе полководцев!
Она повернулась к Антонине и извинилась.
— Конечно, не считая Велисария. И Ситтаса.
Императрица снова запустила пальцы в волосы, еще больше их взлохматив. Было очевидно чувственное удовольствие, которое она от этого получала, но оно не отвлекло ее от темы.
— Тебе это не кажется странным, Ирина? Отсутствие внимания к армии? Все остальные предательские заговоры, которые я помню, ставили военных на первый план. По очевидным причинам.
— На самом деле это с их стороны хитрый шаг. Они знают, что подозрения Юстиниана всегда будут сконцентрированы на армии. Поэтому держатся от нее подальше, по мере возможности, и рассыпают яд в темных уголках.
— Я все равно не понимаю, — голос Феодоры звучал глухо от раздражения. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, но… что из того? Какая польза планировать предательство, если ты не сможешь привести план в исполнение, когда час пробьет? А для этого требуются военные. Гораздо большие силы, чем армия Вифинии. Сколько людей в этой армии? Тысяч десять? Самое большее?
— Восемь, — ответила Ирина. — Недостаточно, чтобы захватить власть, но достаточно, чтобы нейтрализовать преданные подразделения. В особенности, если большинство решит остаться в стороне, пока не осядет пыль. Что, к несчастью, делают многие подразделения во время переворотов.
Начальница шпионской сети хотела добавить что-то еще, но замолчала. Быстро взглянула на Антонину.
Феодора не упустила этого.
— Вы двое что-то знаете, — объявила она.
Молчание.
— Скажите, — это был голос императрицы, а не женщины Феодоры.
Ирина просительно посмотрела на Антонину. Антонина вздохнула.
— Я расскажу все, Феодора. Сегодня вечером. Но ты не поверишь.
— Расскажи.
Когда Феодора покидала усадьбу, Ирина с Антониной проводили императрицу до паланкина, поджидающего во дворе. Феодора забралась в паланкин, потом склонилась к женщинам и прошептала:
— Ты была права, Антонина. Я НЕ
Антонина пожала плечами.
— Ты так же не поверила Ирине, когда она сообщила тебе про Нарсеса. Но тем не менее ты приехала сюда, чтобы убедиться самой.
Две старые подруги уставились друг на друга. Императрица отвернулась первая.
— Нет, не поверила. И да, приехала.
Она откинулась на плюшевые подушки. Антонина с трудом различала лицо Феодоры в темном закрытом паланкине, но не могла не заметить гримасу.
— Ненавижу путешествия, — проворчала императрица.
Вздох.
— Да, Антонина. Я приеду. Я приеду в Дарас и посмотрю сама. Этим летом.
Еще один вздох.
— Ненавижу Сирию летом.
Очень тяжелый, королевский вздох.
— А теперь, подумав, я ненавижу Сирию в любое время года.
После того, как ворота закрылись за паланкином, Антонина и Ирина какое-то время оставались во дворе, наслаждаясь ясным ночным небом.
— Мне любопытно кое-что узнать, Антонина, — заговорила Ирина.
— Да?
— На самом деле я не совсем понимаю. Ну, давай просто скажем, что меня удивило то, как тяжело Феодора восприняла предательство Нарсеса. Я знала, что он — один из ее ближайших советников, но…
— Он был гораздо больше, чем советник, Ирина, — ответила. Антонина и грустно покачала головой. — Гораздо, гораздо больше.
Маленькая египтянка посмотрела вверх на подругу-гречанку.
— Я уверена, ты слышала все рассказы о прошлом Феодоры, не так ли?
Ирина пожала плечами.
— Конечно. Не могу сказать, что обращала на них особое внимание. Люди всегда быстро…
Антонина покачала головой.
— Дело в том, что они по большей части правдивы. По крайней мере в том, что, как говорят, она делала.
Антонина отвернулась и сжала челюсти перед тем, как добавить.
— А врут они о сути. В молодости Феодора была великой шлюхой, более великой ты не найдешь. Но она никогда не была распутной. — Она усмехнулась. — На самом деле это звучит иронично. Когда люди с широкими взглядами, уважаемые, правильные, сравнивают ее и меня, они готовы сомневаться насчет меня. Да, до встречи с Велисарием я продавала свои услуги за деньги. Но только тщательно выбранным мужчинам и немногим. В то время как Феодора…
Затем Антонина заговорила резко:
— Если все-таки сравнивать, то все как раз наоборот. Я делала то, что делала, по собственному выбору. Обрати внимание: особого выбора у меня не было — я родилась в бедной семье, фактически на улице в Александрии. Мать моя была шлюхой, отец — возничим на колеснице. Но… я не могу, если быть полностью откровенной, заявлять, что меня кто-то насильно отправил заниматься тем, чем я занималась.
Она сделала глубокий вдох, затем посмотрела подруге прямо в глаза. Ирина поморщилась.