В серебристой лунной мгле
Шрифт:
Капитан переступил с ноги на ногу. Он покачал головой.
— Мне очень жаль, что так получается. Всего этого жаль…
— Мне тоже. А теперь, пожалуй, пора отвести вас обратно, чтобы вы могли начать вашу атаку.
— Пожалуй.
— Капитан, вас я убивать не стану. Когда все будет кончено, останетесь живы.
— Что?
— Я с самого начала решил пощадить вас.
— Вот как…
— Я отделю вас от остальных. Когда они будут убиты, возможно, и вы одумаетесь.
— Нет, — сказал капитан. — В моих жилах слишком земная кровь. Я не смогу дать вам уйти.
— Даже если у вас будет возможность
— Да, как ни странно, даже тогда. Не знаю, почему. Никогда не задавался таким вопросом. Ну, вот и пришли.
Они вернулись на прежнее место.
— Пойдете со мной добровольно, Спендер? Предлагаю в последний раз.
— Благодарю. Не пойду. — Спендер вытянул вперед одну руку. — И еще одно, напоследок. Если вы победите, сделайте мне услугу. Постарайтесь, насколько это в ваших силах, оттянуть растерзание этой планеты, хотя бы лет на пятьдесят, пусть сперва археологи потрудятся как следует. Обещаете?
— Обещаю.
— И еще, — если от этого кому-нибудь будет легче — думайте обо мне, как о безнадежном психопате, который летним днем окончательно взбесился, да так и не пришел в себя. Может, вам легче будет…
— Я подумаю. Прощайте, Спендер. Счастливо.
— Вы странный человек, — сказал Спендер, когда капитан зашагал вниз по тропе, дыша жарким ветром.
Капитан вернулся к своим людям, седым от пыли, совершенно потерянный. Он щурился на солнце и тяжело дышал.
— Выпить есть у кого? — спросил капитан.
Он почувствовал, как ему сунули в руку прохладную флягу.
— Спасибо.
Он глотнул. Вытер рот.
— Ну, так, — сказал капитан. — Будьте осторожны. Спешить некуда, времени у нас достаточно. С нашей стороны больше жертв быть не должно. Вам придется убить его. Он отказался пойти со мной добровольно. Постарайтесь уложить его одним выстрелом. Не превращайте в решето. Надо кончать.
— Я раскрою ему его проклятую башку, — буркнул Сэм Паркхилл.
— Нет, только в сердце, — сказал капитан. Он отчетливо видел перед собой суровое, полное решимости лицо Спендера.
— Его проклятую башку, — повторил Паркхилл.
Капитан швырнул ему флягу.
— Вы слышали мой приказ. Только в сердце.
Паркхилл что-то проворчал себе под нос.
— Пошли, — сказал капитан.
Они снова рассыпались, перешли с шага на бег, затем опять на шаг, поднимаясь по жарким склонам, то ныряя в холодные, пахнущие мхом пещеры, то выскакивая на ярко освещенные открытые площадки с пахнущими солнцем каменными плитами.
«Отвратительно быть ловким и расторопным, — думал капитан, — когда в глубине души не чувствуешь себя ловким и не хочешь им быть. Подбираться тайком, разрабатывать планы и невесть что о себе воображать. Ненавижу это чувство правоты, когда в глубине души я не уверен, что прав. Кто мы, если разобраться? Большинство?.. Чем не ответ: ведь большинство всегда непогрешимо, разве нет? Всегда — и не может даже на миг ошибиться, разве не так? Не ошибается даже раз в десять миллионов лет?..»
Он думал: «Что представляет собой это большинство и кто в него входит? Что у них делается в голове, как они стали именно такими, неужели никогда не переменятся, и каким образом меня занесло в это чертово большинство?
Его люди перебегали, падали, снова перебегали, приседая в тени, и скалили зубы, хватая ртом воздух, потому что атмосфера была редкая, не приспособленная для бега; атмосфера была редкая, и им приходилось по пяти минут отсиживаться, тяжело дыша, видя черные искры, жмурясь, глотая редкий воздух, которым никак не насытишься, наконец опять вставать на ноги и поднимать винтовки, чтобы пробивать отверстия в редком летнем воздухе, жаркие громкие отверстия.
Спендер лежал на одном месте, ведя редкий огонь.
— Размажу по камням его проклятые мозги! — завопил Паркхилл и побежал вверх.
Капитан прицелился в Сэма Паркхилла. И отложил пистолет, с ужасом глядя на него.
— Что вы затеяли? — спросил он обессилевшую руку и пистолет.
Он едва не выстрелил в спину Паркхиллу.
— Господи, что это я!
Он видел, как Паркхилл закончил перебежку и упал, найдя укрытие.
Вокруг Спендера медленно стягивалась редкая движущаяся цепочка людей. Он лежал на вершине, за двумя большими камнями, устало кривя рот от нехватки воздуха, и под мышками с обеих сторон были большие темные пятна пота. Капитан видел эти камни. Их разделял просвет, сантиметров около десяти, и в него было видно ничем не защищенную грудь Спендера.
— Эй, ты! — крикнул Паркхилл. — У меня тут пуля припасена для твоего черепа!
Капитан Уилдер ждал. «Ну, Спендер, давай же, — думал он. — Уходи, как у тебя было задумано. Через несколько минут будет поздно. Уходи, потом опять выйдешь. Ну! Ты же сам сказал. Уйди в подземное убежище, которое ты, по твоим словам, нашел, укройся там и живи месяц, год, много лет, читай свои замечательные книги, купайся в дворцовых бассейнах. Давай же, человече, ну, пока не поздно».
Спендер не двигался с места.
«Да что это с ним?» — спросил себя капитан.
Он взял свой пистолет. Понаблюдал, как перебегают от укрытия к укрытию его люди. Поглядел на башни маленького чистенького марсианского поселения — будто шахматные фигуры, врезанные в солнечный свет. Перевел взгляд на камни и промежуток между ними, открывающий грудь Спендера.
Паркхилл ринулся вперед, рыча от ярости.
— Нет, Паркхилл, — сказал капитан. — Я не могу допустить, чтобы это сделали вы. Или кто-либо еще. Нет, только не они. Я сам.
Он поднял пистолет и прицелился.
«Будет ли у меня после этого чистая совесть? — спросил себя капитан. — Верно ли я поступаю, что беру это на себя? Да, верно. Я знаю, что делаю, знаю причину, и все правильно, потому что я уверен, что это надлежит сделать мне. От души надеюсь, что я окажусь достойным».
Он кивнул головой Спендеру.
— Уходи! — крикнул он шепотом, которого никто, кроме него, не слышал. — Даю тебе еще тридцать секунд. Тридцать секунд!
Часы тикали на его запястье. Капитан смотрел, как они тикают. Его люди бегом продвигались вперед. Спендер не двигался с места. Часы тикали очень долго и очень громко, прямо в ухо капитану.