В сетях искушения
Шрифт:
Наконец включился мой инстинкт самосохранения, с опозданием в несколько минут, и я попятилась назад, испугавшись, что, если Аллегри сделает попытку поцеловать меня еще раз, я брошусь обратно в этот ураган чувственного наслаждения.
Но он лишь тихо выругался бранью итальянских улочек и, взъерошив волосы, подошел к окну. Его грудь тяжело вздымалась.
Когда он наконец повернулся ко мне, я не увидела в нем человека, с которым сидела за игровым столом, сдержанного и хладнокровного. Теперь Данте напоминал пойманного тигра, дикого или едва прирученного, который беспокойно двигался за прутьями
Я коснулась своих припухших губ и смотрела, как он идет ко мне, все еще борясь с желанием, находившим отклик в моем собственном теле.
Может, его тоже испугало неистовство нашего поцелуя и то, как быстро он стал неуправляемым?
– Простите, – прорычал Данте. – Все вышло из-под контроля быстрее, чем я думал.
Его извинение показалось грубоватым, но достаточно искренним. И дало мне ответ, с которым я не знала, что делать. Данте Аллегри, беспринципного бабника, было намного проще ненавидеть, чем человека, который стоял передо мной.
– Может… Может, вернемся к игре? – через силу выдавила я.
– Да, – кивнул он.
На этот раз он не предложил мне руку, давая понять, что не собирается прикасаться ко мне. И когда мы опять оказались за столом, к нему снова вернулось его железное самообладание.
Я посмотрела на свои карты, пытаясь собраться с мыслями, но все напрасно. Я проиграла сначала одну партию, потом еще одну, потому что мой разум и мое тело лихорадило от всепоглощающей страсти, которую всколыхнул обычный поцелуй. Поцелуй, который я поощрила. Нет, поцелуй, который случился по моей инициативе.
Мне хотелось расплакаться, и я еще больше запаниковала, когда Данте выиграл и третью партию тоже. Я не могла взять себя в руки и только и думала, что о его губах, о том, как его руки сжимали мои ягодицы, как его язык проникал в мой рот…
Игра еще не закончилась, а я уже знала, что проиграла, и мне некого было винить, кроме себя. Потому что, когда я жаждала поцелуя Данте Аллегри, затем наслаждалась ощущениями, которые он дарил, а потом обманывала себя, что Данте тоже сходил с ума от страсти, я стала тем, кем поклялась никогда не быть… Слабой, эмоционально зависимой и излишне доверчивой, как моя мать.
Глава 6
– Bella, вы проиграли.
Положив карты на стол, я посмотрел на Эди, радуясь тому, что игра наконец закончилась.
После того чертового поцелуя мне стоило невероятных усилий сосредоточиться на картах, и это чудо, что я умудрился победить. Я переживал настоящие мучения, пытаясь трезво мыслить, ведь моя кровь закипала каждый раз, когда Эди встревоженно прикусывала свою нижнюю губу, а ее грудь начинала взволнованно вздыматься.
Но я постарался держать себя в руках, чтобы довести дело до конца. Да, между нами явно происходило что-то невероятное, что-то наподобие взрывной сексуальной связи, которой у меня не было ни с одной женщиной. И мы оба жаждали насладиться ею. Только я не собирался уступать Эди, ведь она наверняка поцеловала меня, чтобы вырвать победу.
Правда, ее маленький план не сработал, потому что она оказалась сбитой с толку еще больше, чем я.
Если у нее и был какой-то метод – в чем я начал сомневаться после нашего разговора за ужином, где обнаружилось, что
Когда я забрал ее последние фишки, я почувствовал новую волну возбуждения при мысли, что может случиться этой ночью. Но Эди молчала. Она ничего не сказала, и я не мог понять, как она отнеслась к своему поражению, потому что она сидела с опущенной головой. А потом я заметил, что она дрожит. Меня раздирали нетерпение и желание, и мне хотелось довести тот потрясающий поцелуй до его логического завершения. Но если она собиралась расплакаться и вынудить меня пойти на уступки, потому что я выиграл, пусть даже не надеется.
Конечно, я всегда поддерживал своих подружек. Мне нравилось обхаживать женщин, с которыми я спал. И если я встречался с кем-то достаточно долго, я всегда предлагал им щедрое вознаграждение, чтобы они могли посвятить свое время мне одному. Я мог быть требовательным, потому что вел довольно насыщенный образ жизни, и моим подружкам приходилось подстраиваться под меня. Я также дарил им щедрые подарки, когда мы расставались. Я был богат, я считал этих женщин друзьями и не хотел, чтобы кто-то назвал меня скупердяем.
Но я не собирался позволить избалованной девочке манипулировать мной, потому что она проиграла деньги своего отца.
Я снова глянул на Эди. Теперь ее трясло по-настоящему.
– Bella, не надо так расстраиваться. Я как-нибудь внесу за вас миллион, чтобы мы могли устроить матч-реванш. – Это самое большее, что мог предложить, не чувствуя себя болваном. И мне нравилась эта идея.
До того как мы поцеловались, я наслаждался игрой с Эди. Наше влечение только добавило градуса состязанию, ставшему настоящей прелюдией. Я с радостью сыграл бы с ней еще раз, чтобы узнать, есть ли у нее какой-то метод, или ей просто везло.
Но она только покачала головой, по-прежнему не глядя на меня. Странно, но мне вдруг стало жаль ее.
– Посмотрите на меня, bella. – Я потянулся к ней через стол и, взяв за подбородок, чуть приподнял ее лицо.
Я ожидал увидеть в ее глазах слезы жалости к себе, но они были сухими, а ее взгляд пустым. Меня потрясло то, что Эди казалась совершенно раздавленной.
– Bella? Что случилось? – всполошился я.
– Н-ничего, – сдавленно прошептала она, покачав головой, а потом поднялась с места. – Мне нужно идти.
Она прошла мимо меня, натянутая как струна и с бледным как полотно лицом. Ее трясло, словно в лихорадке.
Я схватил ее за руку.
– Не…
Уходи.
Это слово застряло у меня в горле.
Боже правый. Что со мной творилось? Мы поцеловались всего один раз. Пусть этот поцелуй был невероятным и неожиданным, и я хотел большего. Но я не собирался умолять ее остаться. Поэтому я применил другую тактику.
– К чему такая спешка? Останьтесь и выпейте со мной, – как можно более спокойно предложил я и притянул ее к себе, обеспокоенный слезами, выступившими на ее глазах. Я ожидал подобного поворота. Но огорчение Эди казалось искренним, она не пыталась разжалобить меня, наоборот, она изо всех сил старалась не показывать, как сильно расстроилась.