В сетях обмана и любви

Воган Вивьен

– Я верю, что твоя мать испытывала страсть, иначе она не смогла бы родить дочь такой страстной!

Молли насторожилась.

– Не пугайся своих чувств, вспоминая этих старых сплетниц из «Общества Милосердия». Ты хорошая девушка, Молли. Очень хорошая. И я прошу прощения… я просто не могу это выразить словами… за ту боль, которую тебе причинил Рубел.

Молли не ответила, и он снова поцеловал ее.

– Но я счастлив быть с тобой сегодня здесь, в Блек-Хауз. Очень… очень счастлив.

Она сидела, не шевелясь, в его объятиях. Он старался понять, о чем она думает, но боялся спросить.

– Все хорошо, – прошептал он, но Молли так

ничего и не могла ему сказать. – Не спеши, прими решение, но до тех пор, пока ты не разубедишь меня, я буду думать, ты тоже счастлива оттого, что я рядом.

Она постаралась освободиться от его рук. Рубел отпустил. Молли встала. Луна освещала ее. Она подошла к двери. Он услышал, как скрипнула дверь. Молли исчезла, войдя в дом.

Его сердце стучало, как молот. Как же он обошелся с ней тогда, год назад! Гораздо хуже, чем мог себе представить. Он причинил ей неизмеримую боль, и кажется… она действительно любит Рубела Джаррета! Хотя, бесспорно, и ненавидит тоже. И это очень серьезное препятствие. Сможет ли он хоть когда-нибудь откровенно признаться ей, кто он на самом деле?

Одно Рубел знал наверняка: он не сможет уехать из Эппл-Спринз, пока не искупит свою вину перед Молли.

Глава 6

Молли беспокойно металась и ворочалась всю ночь. Как июньский жук знойным летом, ее мысли скакали от Джубела к Рубелу, от Клитуса к «Обществу Милосердия» и от преподобного отца Келликота и его любопытной жены снова возвращались к Джубелу.

Она очень устала от стычки с Клитусом и, вероятно, потому никак не могла уснуть. Но Молли не сомневалась, что Джубел Джаррет храпит уже вовсю. Она прямо сейчас пойдет и выгонит его! Прямо сейчас. Она не должна была позволять ему останавливаться в Блек-Хауз.

Он вмешивался во все, подобно любому человеку в их городе – все в Эппл-Спринз любили вмешиваться в чужие дела. Но в глубине души Молли хотелось верить: он искренне желает ей помочь. Доводы, которые Джубел привел в оправдание поспешного отъезда брата, показались ей убедительными. Они не оправдывали Рубела, но впервые Молли подумала, что Рубел, возможно, не отвергал ее, просто у него были другие причины для внезапного отъезда. Но она все равно не могла его простить.

Да, Молли хотелось верить Джубелу: страсть к двум мужчинам не заключает в себе ничего противоестественного и не имеет ничего общего с распущенностью. Но в то же время Молли сомневалась: не рассчитывает ли он добиться ее доверия… чтобы прыгнуть к ней в постель?

Она подумала о своей матери. Испытывала ли мама такие же головокружительные, трепещущие чувства к ее отцу? А к отчиму? В словах Джубела был смысл. И все же Молли не могла представить себе, чтобы ее мать когда-либо поддавалась порывам необузданной страсти.

Перевернувшись на живот, она уткнулась лицом в подушку, но понапрасну старалась прогнать образы занимавшихся любовью матери и отца, матери и мистера Блека… нет, не их – она видела себя и Рубела… чувствовала его руки, губы, упругое тело, прижавшееся к ней… Пуховый матрац, за которым дедушка посылал слугу в Нью-Йорк, вдруг стал соломенным тюфяком. Молли легла на спину, вдыхая душистый аромат сена, пахнущего сладостью… Она прижала подушку к груди, ощущая руки Рубела на своих плечах, а его губы, горячие и влажные, у шеи. Она чувствовала его ноги между своими бедрами – сквозь разделявшую их одежду. Ей казалось… его рука ласкает самые интимные уголки ее тела, проникая…

глубоко внутрь… куда никто прежде не проникал… впрочем, как и после. Она ощущала ритмичность движений… и силу его возбужденной плоти… Она чувствовала… он входит в нее… вот приподнимаются ее бедра… жгучая боль… огромная волна страсти, пыла и жара вихрем охватила ее… Что за мучение – невообразимое блаженство…

Вдруг образ Рубела предал ее. Она больше не видела себя в сторожке под тяжестью шумно дышащего мужчины – она спала в лесу в объятиях Клитуса. Его возбужденный член упирался ей в живот. Она знала, чего хотел от нее Клитус – то же самое, что она позволила Рубелу. Но Клитус сможет обрести право дотрагиваться до нее и входить с такой же страстью, как и Рубел, лишь женившись на ней.

Не говорил ли он ей, что хочет детей?! Их собственных детей! Это значит… Перекатившись на край просторной кровати, Молли плотно сжала ноги, словно стараясь воспротивиться близости с Клитусом Феррингтоном.

Был ли Джубел прав? Испытывала ли ее мать страсть и к первому, и ко второму мужу? Возможно ли, чтобы Молли или все другие дети были зачаты в моменты страха и отвращения? О Господи, нет!.. Мать любила обоих!

Утро началось для Молли рано – и с тех же провокационных вопросов, которые Джубел Джаррет заронил накануне ей в душу. Она заплела волосы и уложила косы на затылке, надела чистое ситцевое платье и пошла к лестнице, размышляя, как же распорядиться своей жизнью.

Остановившись сначала у комнаты Линди, а затем у комнаты мальчиков, она постучала тихонько, опасаясь больше разбудить Джубела, нежели заботясь о чувствительности детей.

– Вставайте! – бодро сказала она. – Новая неделя! Вас ждут домашняя работа и школа.

Она следовала этому раз заведенному порядку каждое утро – вот уже шесть месяцев.

Пройдя на цыпочках мимо комнаты постояльца, Молли поспешила вниз, надеясь этим утром избежать встречи с Джубелом. За ночь она так и не смогла разобраться в своем отношении к братьям-близнецам.

Пожалуй, и не стоит разбираться, пока она не разрешила более важные проблемы, вставшие перед ней. Сейчас Молли ничего другого не хотела, как велеть Джубелу упаковывать чемодан, и немедленно!

Вернувшись в дом из уборной позади дома и войдя в кухню, Молли застала Шугар деловито готовящей завтрак – каждому по яйцу и куску вареной оленины.

– Налейте рами себе кофе, мисс, и приготовьте пакеты с ленчем для детей, – ответила Шугар на вопрос Молли, чем она может помочь.

Молли увидела оленину.

– Откуда это?

Шугар усмехнулась:

– Мистер Джаррет вчера ходил на охоту. Кроме оленя, он принес еще двух диких индюков.

Молли вздохнула. Сейчас ей хотелось, чтобы Джубел никогда не показывал в Блек-Хауз свое лицо. Или лицо Рубела.

Из чулана она взяла оставшиеся с вечера булочки, куски вяленого мяса и банку персикового джема. Молли упаковывала ленч для Тревиса, Линди и Вилли Джо. Но, несмотря на то, что ее руки были заняты, чувственные ощущения прошедшей ночи не оставляли ее. Краска стыда залила ей щеки. Весь год она успешно изгоняла из своего сердца воспоминания о близости. Молли даже начинала верить, что однажды забудет о ней совершенно. Но появился Джубел, и с того момента, как она взглянула в хорошо знакомое лицо, на нее нахлынули воспоминания и чувства, которые ей не хотелось бы когда-либо испытывать вновь. Самообладание то и дело покидало Молли, а прошлой ночью, казалось, покинуло окончательно.