В сетях соблазна
Шрифт:
— Скажи, что я могу взять тебя, Августина. Мне нужно снова это услышать, прежде чем я продолжу.
Он давал ей возможность разорвать сделку. Она могла послать его, положить конец их связи, как он невольно сделал прошлой ночью. Но, как и ранее, она не могла заставить себя ранить его. Фактически, теперь мысль о том, чтобы ранить его, расстраивала ее еще больше, особенно когда единственное, что она хотела сделать, это обнять его и с радостью принять в своем теле. Сейчас между ними не было стен. Не было границ или барьеров. Это было все, что она тогда хотела. Она знала, что должна защитить себя, но не
Тем не менее, она протянула руку.
— Не покидай меня, Роман. Сегодня вечером я не хочу быть одна. Ты нужен мне.
Его взгляд смягчился.
— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Черт, я хочу сделать тебя счастливой. Но сначала, детка, я должен взять презерватив. Когда я сегодня уходил, то совершенно не планировал ничего подобного.
Он выглядел настолько искренним, что она поверила, что у него нет планов на Дарси. Что-то внутри нее растаяло.
— Я принимаю противозачаточные. И хочешь — верь, хочешь — нет, у меня не было секса с моего последнего осмотра три месяца назад. Но ты должен…
— Черт возьми, Тина. — Он спустил брюки, сразу вместе с боксерами. Его большой и толстый член гордо покачнулся у живота, почти касаясь пупка. — У меня не было секса после проверки год назад. Я полностью чист. Скажи мне, что я могу сейчас же взять тебя.
Может, он и причинил ей боль в прошлом, но никогда не стал бы о таком лгать. Обычно она не занималась сексом без презерватива, потому что никогда не доверилась бы мужчине в отношение чего-то столь важного. Если только Роману. Он был единственным мужчиной, с которым она когда-либо зачала ребенка, пусть даже случайно. И где-то в глубине души… возможно, она обдумывала мысль сделать это снова. Не для того, чтобы поймать его в ловушку, просто какая-то часть ее отчаянно хотела вернуть то, что потеряла.
Но она не могла позволить себе задумываться об этом. Вместо этого она потянулась к Роману, желая разделить с ним этот момент. Ей ничего не грозило. Она сделала противозачаточный укол. Не было никакой причины заставить его остановиться.
— Да.
Это было все, что она могла вымолвить. Он скинул туфли, снял носки и откинул брюки, прежде чем повернуться к ней. Широкие плечи вздымались с каждым резким вздохом, пока он стоял между ее ног и приравнивался членом. Тина застыла в ожидании. Этот момент был реальностью. Он здесь. Они, наконец, собирались заняться любовью.
Роман вошел в нее одним долгим толчком, скользнув по чувствительной плоти и глубоко толкаясь, пока не наполнил ее до конца. Тина ахнула, когда ее переполнили ощущения. Она с криком сжалась вокруг него, чувствуя наполненность и отчаянно желая большего. Но она также чувствовала себя открытой и свободной от их прошлого. Ощущать его внутри себя казалось правильным.
— Черт, мне так хорошо. — Роман неподвижно стоял над ней, сжав челюсти, словно ему нужно было мгновение, чтобы восстановить самообладание. — Я все еще помню это чувство, словно ты подросток, впервые трахающий богиню.
Он заставлял ее чувствовать себя богиней. По крайней мере, так было всегда, когда они в постели.
Она закинула ноги ему на талию, притягивая вниз, пока он не прижался к ней грудью. Она чувствовала жар, идущий от него.
— Я тоже помню эту часть. Там, где ты сводишь меня с ума. Не сдерживайся Роман. Не смей.
Она хотела все, что он мог дать ей. Если у них было всего несколько недель, то она хотела использовать их на полную катушку. Теперь не было нужды скрывать от него свои чувства. По крайней мере, в постели она собиралась отдаваться ему со всей страстью. Да, когда он снова уйдет, она будет разбита, но, возможно, это лучше, чем оцепенение. Она ненавидела то, насколько серыми стали ее дни. Ей нужно было немного солнца, даже если это было только на короткое время.
— Я не смог бы сдерживаться, даже если бы пытался. Не с тобой. — Он схватил ее за талию и вытащил из нее член, прежде чем снова погрузиться.
Он установил безжалостный ритм, двигаясь под разными углами, пока не нашел темп, от которого она начала хватать ртом воздух, напряглась и ухватилась за него, пока он все ближе и ближе подводил ее к краю. Наслаждение нарастало горячей разрушительной волной, угрожающий в любой момент смести ее — и сломать все стены, которые она воздвигла против него.
Снова и снова он врезался в нее, усиливая наслаждение. Каждый вздох вырывался со стоном. Кровать скрипела. Тина впилась пальцами в его плечи, вонзив ногти в кожу. Все мысли испарились, и она вцепилась ему в спину, отчего он со стоном запрокинул голову назад.
— Я тоже это помню. Ох, блять. Детка, я не могу остановиться. Это слишком хорошо, — выдохнул он, снова погрузившись в нее, словно еще глубже. — Какого черта мы так долго ждали?
Она не знала, что на это ответить.
А потом уже была не в состоянии, потому что он положил большой палец на клитор и нажал, в то время как его член двигался вперед и назад, набирая скорость и снова и снова потираясь о нежную точку.
Напряжение нарастало, вздымалось, переполняло и разразилось взрывом. А затем она воспарила до небес.
Тина обхватила его, словно он единственный якорь, удерживающий ее в этом мире. Все остальное отступило под натиском чувств. Чистые эмоции и энергия пульсировали в ней, она задрожала, когда ее накрыло волной неистового наслаждения.
Роман запрокинул голову и потерял всякий контроль, последовав за ней в пучину оргазма. Он еще раз толкнулся в нее, прежде чем она почувствовала, как он горячо излился внутри нее.
Он замедлил удары, после чего полностью остановился. Но он остался внутри нее, все еще соединенный в одно целое. Грудь Романа вздымалась так, словно он пробежал марафон. Потом Тина поняла, что и сама тяжело дышит.
В прошлом Роман сразу бы откатился от нее и либо слез с кровати, либо заговорил о чем-то совершенно не романтичном. С высоты своего возраста Тина задумалась, намеренно ли он выстраивал между ними стены, потому что боялся близости. Взрослый Роман ласкал ее щеку, пристально вглядываясь в лицо. Сейчас ему не нужны были слова. Выражение его лица говорило ей, что он был так же, как и она, поражен охватившим их удовольствием и возникшей связью.